¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
Тут помещаем всякие рассказы и сказки, только прошу, пишите автора произведений, ну если вы уже не знаете, то не страшно.
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
     А  порядком  уставшая  ведьма  в  это  время  подходила  к  последнему,
стоявшему  у  самого  дремучего леса  селу.  Мешок  с  весельем  был  у  нее
переполнен. И каждый,  глядя  со стороны,  дивился, как это  старушка  тащит
такой тяжелый мешок.  Только был он совсем не тяжелым. Ведь веселье  никогда
тяжелым не  бывает. И чем  больше его, тем легче оно  становится. Мешок даже
слегка  приподнимал  ведьму, словно воздушный  шар, и она шла приплясывая  и
скрипучим голосом что-то напевала.
     Скупив  смех у жителей последнего села, она уж собралась  было идти, но
вдруг будто золотой звоночек прозвенел.
     - А это что? Еще кто-то смеется?
     - Это моя  дочка, - сказала одна женщина, пытаясь улыбнуться. Но улыбка
у нее вышла печальной, потому что свое веселье она уже продала ведьме.
     - Так пойдем к  ней! - закричала ведьма и,  пыля сапогами, помчалась по
улице.
     Они вошли в дом и заглянули в детскую кроватку. Там, освещенная солнцем
и цветами, лежала золотоволосая и голубоглазая  девочка. Она смеялась, глядя
на игру солнечных зайчиков.
     - Продай ее смех! - попросила старуха. Но мать только покачала головой.
     - Нет.  Я уже сделала одну глупость: продала свой. А радость дочки я не
продам.
     - Я  дам два золотых!  Три!  Десять! -  шипела старуха.  - Сто!  Тысячу
золотых!
     -  Ни  за что на  свете,  - сказала мать. - Ока смеется  с тех пор, как
родилась. Она смеется так, будто смешинки сыплются. Слыша ее смех, я забываю
о своих огорчениях. Если ты заберешь ее смех, это будет уже не моя дочка.
     - Ты говоришь, что  она  ни разу не плакала? - зловеще спросила ведьма.
Хорошо же! Я подожду, пока она заплачет, - и тогда ее смех станет моим.
     - Она никогда  не плачет, -  с гордостью  сказала женщина. - Родившись,
она не закричала, а засмеялась.
     - Не может быть, - заскрипела ведьма. - Все  маленькие дети плачут. Так
противно, надсадно, визгливо... Фу!
     Села рядом  с  кроваткой и стала  ждать.  А по другую  сторону кроватки
сидела мать девочки.  Она  смотрела на дочь  и  грустно  улыбалась.  Девочка
играла  с солнечными лучами. И казалось, смех  ее  -  звонкий,  золотистый -
рождается из  этих лучей. Ничто не могло ее  огорчить. Муха  села  на  лоб и
укусила девочку, а она засмеялась пуще прежнего и согнала злодейку ладошкой.
Проголодавшись, засунула палец в  рот и, улыбаясь, стала  причмокивать. Мать
покормила ее, и девочка заснула. Проснувшись, она засмеялась еще звонче.
     А ведьму прямо трясло от злости. Лицо ее стало желтым, а нос - синим от
ожидания.  Пальцы  нетерпеливо  дрожали.  Она ждала, пока заснет  измученная
мать: голова женщины клонилась все ниже и ниже...
     Тут прилетел  Остроклюв, сел на дерево  под окном и заглянул в комнату.
Женщина спала, уронив голову на спинку кровати, а скрюченная рука ведьмы уже
тянулась к девочке.  Аист громко защелкал  клювом,  и женщина встрепенулась.
Ведьма сделала вид, что гладит ребенка.
     - Какая занятная девочка! Все смеется... даже не верится.
     Мать  устало  улыбнулась и снова закрыла глаза. Ведьма  наклонилась над
кроваткой, и снова Остроклюв подал сигнал тревоги. Мать подняла голову.
     - Что вы делаете? - спросила она старуху.
     - Одеяло сбилось, вот и поправляю, - притворно озабоченно ответила та.
     И  в третий раз опустилась голова матери. Но как ни щелкал клювом аист,
как ни махал крыльями, он не мог разбудить ее - так крепко она спала.
     Тогда ведьма изо всех  сил ущипнула ребенка за руку. Девочка заплакала.
Мать мгновенно проснулась и бросилась к ней:
     - Что с тобой, золотце? Кто тебя обидел?
     Женщина оглянулась, но ведьмы и  след простыл. Она убегала в  это время
огородами  к лесу и вскоре  скрылась между деревьями.  Но за ней  неотступно
летел аист Остроклюв.
     Осматривая   ребенка,   мать   вдруг    заметила   на   розовой   ручке
черно-коричневое пятнышко  - след злобного щипка ведьмы.  (С тех пор родинки
так и зовут в народе - "щипок ведьмы".)
     - Ничего, дочка, - сказала она. - Эта старуха еще поплатится за то, что
обидела тебя. Зло не может остаться безнаказанным...

     На  берегу  моря сидела  на  большом черном  камне ведьма и  пристально
смотрела на  солнце. Багровый шар его медленно опускался за  горизонт.  Руки
ведьмы крепко сжимали  завязанный мешок с  весельем  и смехом.  У ног стояла
клюка.
     А на одном из деревьев, спрятавшись среди листьев, сидел Остроклюв и за
всем наблюдал.  "Зачем старуха собрала  людской  смех?  - думал  он. - Зачем
пришла  на  берег  моря и  кого ждет  здесь? Удастся  ли мне  вернуть  людям
радость?"
     В верхушках деревьев метался ветер, словно кто-то сердито гонял комаров
ветками.  Солнце село, и взошла  луна. Бледный  свет ее  озарил  сгорбленную
зловещую фигуру на  берегу. Остроклюв  надеялся, что старуха заснет, и тогда
ему  удастся унести  мешок. Но ведьма  не спала, она  поглядывала  на  луну,
которая поднималась все выше и выше.
     Далеко на болоте охнул, вынырнув,  водяной Ханурик: наступила  полночь.
Старуха оживилась,  вытащила что-то из-за пазухи, пробормотала  заклинания и
бросила в  воду  огненную  точку, описавшую дымную  дугу.  Тотчас  закипела,
забурлила в  том месте вода, и черная, будто лакированная,  шапка с горящими
под  ней  глазами  поднялась из  воды.  Стремительные  черные  змеи-щупальца
извивались вокруг, поблескивая в лунном свете.
     -  Это ты,  Лупибей?  -  вглядываясь подслеповатыми  глазами,  спросила
ведьма.
     - Можешь не сомневаться, - раздался сиплый голос. - Это я!
     И  спрут,  протянув  гигантское  щупальце,   коснулся  старухи   -   та
отшатнулась и чуть не свалилась с камня.
     -  Не   трогай  меня,   холодное  липкое  чудовище!   -  завизжала  она
пронзительно. - Мне противно!
     -  Ну,  и  тебя касаться  -  приятного мало,  - пробурчал спрут, убирая
щупальце. - Мои нежные присоски обожжены ядом, которым  пропитана даже  твоя
одежда...
     - Хватит! -  топнула ногой старуха.  -  Поговорим о деле. Вот то, что я
обещала  тебе.  Смех  людской   весь  собран   здесь.  Самый  разнообразный,
волнующий, заразительный и беззаботный - вот он, в мешке, превращенный моими
заклинаниями в лакомые  зернышки. Достаточно проглотить одно из  них - а нет
ничего  приятнее  этого лакомства, - тотчас  веселье  разольется по тебе как
вино, как солнце, как жизнь. Где твоя награда, Лупибей?  Давай ее скорее - и
мешок твой!
     -  Погоди, - остановил ее  Спрут. - Я никому не  верю на  слово. Покажи
свою добычу.
     Старуха, торопясь, развязала веревки, и ласковый свет разлился  вокруг.
Зернышки,  словно полупрозрачные, горели изнутри,  испуская  волны  голубого
сияния.  Спрут  подвинулся  ближе,   вглядываясь   глазищами,   замерцавшими
отраженным светом веселья.
     - Чудно,  чудно!  - защелкал он кривым  попугайским  клювом. -  Как  на
подбор...  А  почему это зернышко  золотистое? Старуха  вгляделась: то  было
украденное веселье девочки.
     - Это  редкостный  смех, - заскрипела  ведьма. -  Я  с  великим  трудом
достала его.
     - Ну-ка, дай мне его на пробу.
     Рука  ведьмы  долго шарила в мешке, но зернышко ускользало от  ее сухих
жадных пальцев.  Она  схватила  тогда  первое  попавшееся  и  сунула в  клюв
Лупибею.
     - О-о-о!  - волны удовольствия  прошли  по осклизлому телу, а  щупальца
извивались, взбивая  вокруг пену. - Как  это  вкусно!  Я наполняюсь силой  и
радостью! Глаза  мои застилает пелена чего-то прекрасного -  все цвета  моря
сосредоточены в ней! Мне хочется кувыркаться в прибое!
     Пораженная  неожиданным  зрелищем,  ведьма  забыла  обо  всем,  и  этим
мгновением воспользовался Остроклюв. Подобравшись  поближе, он вытянул шею и
точным  броском схватил золотистое  зернышко, но тут  же отпрыгнул в  кусты.
Старуха опомнилась и снова завязала мешок.
     - Где же обещанная награда? -  взвыла она.  Гогочущий Спрут взметнул  в
воздух щупальца:
     - Эй, слуги!
     Тотчас приземистые Каракатицы,  темные  и  неслышные,  как ночь,  стали
выползать из моря  и  укладывать на берегу  большие раковины, потом,  как по
команде, распахнули их.
.....км.....
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
     Полегла  трава на  мокрой луговине, и  стал виден вдали болотный дух  -
водяной Ханурик, выставивший шишковатую, черную, как сырая коряга, голову из
бездонного,   затянутого  ряской  "окошка".  Глаза  его  были  прищурены  от
удовольствия, водоросли, свисавшие с ушей, дрожали...
     Как только все стихло, очнулся он и сказал:
     - Большую  силу  ты имеешь,  девочка... Если засмеешься язвительно  над
кем-нибудь, язвы усеют его тело, если презрительно - все живое отвернется от
него.  Когда  же  захохочешь  гневно  -  сквозь  землю  провалится  тот, кто
осмелится вызвать твой гнев!
     И, сказав так, Ханурик с вздохом булькнул в глубину. Юный  царевич тоже
вздохнул прерывисто, словно просыпаясь от чудесного сна.
     -  Ах, что за диво твой смех! - воскликнул он. -  Как будто я побывал в
стране  вечных цветов.  Я  словно  парил  в воздухе, и  вокруг было  тепло и
радостно...
     Он подбежал к Смешинке и порывисто схватил ее за руки.
     - Поезжай  с нами! - попросил он, заглядывая  ей в глаза. -  Ты научишь
жителей подводного царства смеяться. Всем будет весело и приятно!
     Девочка, улыбнувшись, закивала головой:
     - Я согласна! Конечно же, поедем!
     - Нет! - раздался  противный голос колдуньи. - Она моя, эта девчонка! Я
спросила свое  закопченное волшебное зеркало и узнала, что она  родилась  из
зернышка радости, того самого золотистого зернышка...
     - Которое ты украла! - раздался возмущенный голос Остроклюва.
     - Это мое дело, - захихикала старуха. И она обратилась к царевичу:
     -  Могу  продать  ее. Верните мне  все жемчужины да  еще  добавьте  три
лунные, и я отдам девчонку.
     - Хорошо, - махнул рукой Капелька. Но Смешинка воскликнула:
     - Нет! Я  не  хочу,  чтобы  меня продавали.  Тогда... тогда  я  не буду
смеяться.
     - Видишь? - сказал царевич ведьме. - Она не хочет. Уходи!
     - Моя власть над ней  еще не кончилась, - угрожающе сказала  колдунья и
трижды взмахнула руками  над головой  Смешинки.  -  Берли, верли, резецуй! С
первым лучом солнца ты исчезнешь!
     В отчаянии  бросился  вперед  Остроклюв, чтобы  защитить  девочку, но в
руках ведьмы появилось тусклое волшебное зеркало.
     - Ага! Так это ты мешал мне! Будет и  тебе наказание.  - Она швырнула в
него горсть  желтого порошка, и  мерзкий удушливый запах пополз  по лесу.  -
Последуешь за девчонкой!
     Она заплясала, завыла и крикнула, указывая на посветлевшее море:
     - Солнце встает! Гибель идет!
     Остановившись перед Смешинкой, ведьма прошипела:
     - Согласись быть проданной или погибнешь!
     - Смерти  я не боюсь! - сказала Смешинка, улыбаясь светло и спокойно. -
Хочу быть свободной!
     - Так  пропади пропадом! -  и с  диким воем, взвившись на клюке, ведьма
улетела.
     Минуту царило молчание. Старый  аист молча плакал, глядя на  прекрасную
девочку. О себе он не думал, ему было бесконечно жаль Смешинку и обидно, что
ничем он не сумел помочь людям.
     Спрут Лупибей шумно возился у берега.
     - Пора,  - пробурчал он, пуская пузыри. - Солнце  уже окрасило верхушки
деревьев. Еще немного - и лучи обожгут мне макушку.
     Девочка вздрогнула и рассмеялась, глядя на обеспокоенного Лупибея.
     - Не  бойся,  - царевич  взял ее за руку. Быстрым движением он надел на
тонкий ее  пальчик витое золотое кольцо.  -  Если  ты  ступишь в  воду,  это
волшебное  кольцо спасет тебя  от чар  колдуньи. Ничто не может сравниться с
ним силой в подводном царстве.
     -  Значит, я должна остаться навсегда в подводном царстве?  - задумчиво
спросила девочка.
     - Нет. Пробыв тридцать и три дня, ты навсегда избавишься от проклятия и
сможешь, если захочешь, вернуться на землю.
     Смешинка сняла кольцо и со вздохом протянула его Капельке.
     - Все равно нет.
     -  Но  почему?  -  с  отчаянием  воскликнул царевич. Девочка подошла  к
Остроклюву и обняла его.
     - Потому что я спасусь, а он погибнет. Из-за меня.
     Царевич обернулся  и что-то быстро сказал Спруту. Тот погрузился в воду
и, тут же вынырнув, протянул юноше переливчатый шнур зеленой водоросли.
     - Нет  ничего  проще,  чем спасти  Остроклюва,  -  сказал царевич. - Мы
повяжем ему "галстук  гостя", и он сможет превратиться в любую рыбу, в какую
захочет.  Он  может стать доброй  покладистой Камбалой, стремительным Угрем,
глазастым Окунем...
     -  Я  хочу быть самим  собой, -  покачал головой Остроклюв. - Можно,  я
останусь аистом? Или, если угодно, рыбой-аистом?
     - Такой рыбы у нас нет, - задумчиво  сказал  Капелька. - Но почему бы и
не быть? Есть же морской кот, морской петух, морская ласточка...
     - А  он  будет  морским аистом!  - звонко  подхватила  Смешинка, и  все
развеселились.
     Царевич обвил длинную шею Остроклюва  шелковистой водорослью и  завязал
замысловатый узел.
     Смешинка вошла в волны, взяла у принца  волшебный перстень и надела его
на  палец.  Цветочные  лепестки платьица  осыпались  к  ее ногам, но  чудным
перламутром заблестел новый наряд. В тот  же миг луч солнца упал на ее лицо,
но она уже была вне чар злой колдуньи.
     Не  сводя глаз с нежно порозовевшего лица девочки, Капелька  взял ее за
руку и подвел к карете. За ними важно шагал аист Остроклюв.
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
ПОХИЩЕНИЕ ОСТРОКЛЮВА

     Глубокой  ночью Смешинка проснулась от какого-то непонятного звука.  Ей
показалось, что кричал Остроклюв. Она приподнялась на локте и прислушалась.
     Девочка лежала  на  просторной  полупрозрачной кровати  из  •стеклянной
губки,  над  ней балдахином нависали морские  лилии, а рядом светился ночной
столик-актиния. В  этом  приглушенном  свете  виднелся  темный провал  окна.
Снаружи  доносились  странные  звуки:  "хряп-хряп-хряп...".   Видно,  где-то
поблизости шатались Горбыли.
     Девочка решила все-таки навестить Остроклюва. "Если я и разбужу его, он
не обидится", - подумала она.
     Смешинка откинула легкое одеяло,  сотканное из мантий ракушек-блюдечек,
и подбежала к окну. Распахнув его и высунув голову, она увидела рядом одного
из дворцовых стражей  - Спрутов. Поджав  под  себя щупальца, он  колыхался в
воде  бесформенным  комком,  и  не  понять было -  то  ли  он  спит,  то  ли
притворяется.
     Вдаль   уходила  узкая  улочка   города,  освещенная  тусклыми   огнями
прилепившихся на стенах Звезд. Медленно проплыла широкая тень электрического
ската  Торпедо. На ходу он касался  хвостом  Звезд, заряжая их, и улица ярко
вспыхивала огнями. Гоня перед собой темноту, Торпедо уплыл в город.
     Девочка  взяла в руки ночесветку и  направилась к  двери. Почти  всю ее
заслонял собой телохранитель Смешинки, до того жуликоватый стражник, что его
так и называли - Крадимигом. Появившись в комнате Смешинки,  он первым делом
украл две ночесветки и спрятал их себе под  каску, отчего вокруг  головы его
появилось  сияние.  Убедившись,  что  больше  стянуть  нечего, он безмятежно
заснул, уцепившись щупальцами за косяки двери.
     Смешинке  удалось прошмыгнуть  в  узенькую щелку  между  щупальцами, не
потревожив телохранителя. "Ничего себе страж!" - хихикнула она.
        
       
        
     Смешинка шла  по  длинному  коридору, держа перед  собой  ночесветку. В
одном месте из-под ног шмыгнуло в темноту какое-то длинное  лоснящееся тело.
"Липарис, слизень", - девочка вздрогнула от отвращения. То там, то здесь  на
стенах поблескивали чьи-то глаза.
     Вот и  комната  Остроклюва.  И  тут часовой  спит!  Этот даже  раскинул
щупальца  и  глаза  закатил  от  удовольствия.  Хотя  нет...  глаза какие-то
безжизненные. Девочка  оттолкнулась посильнее  и перепрыгнула  через него  в
комнату. Остроклюва не было!
     На полу  белело несколько перьев  старого  аиста -  их  чуть покачивали
тихие донные сквозняки. Кровать расползлась -  две стеклянные губки валялись
в стороне,  в  углах комнаты  еще  не улеглась муть, -  видимо,  здесь  была
жестокая схватка. Только  тут  Смешинка заметила,  что в  боку  лежавшего  у
порога стражника торчит длинная острая рыба-Игла.
     Девочка подняла тревогу. Примчался  заспанный царевич, за  ним поспешал
Лупибей, пыхтя и стуча дубинкой. Он бегло окинул комнату взглядом и с порога
уверенно заявил:
     - Это дело шайки грязного Ерша.
     Ткнул щупальцем в тело лежавшего у порога Спрута.
     - Осмотреть!
     Над телом озабоченно захлопотала рыба-Хирург в золотых очках.
     - Без сознания, - дал Хирург заключение. - Ранен, но неопасно.
     - Запиши! - рявкнул Лупибей. - Опасно ранен грязным Ершом!
     - Опасно ранен грязным Ершом, - послушно прошлепал губами Хирург.
     - А из чего видно, что тут замешан Ерш? - спросила Смешинка.
     -  Кто же еще? - удивленно  выпучил глаза начальник стражи. -  Ведь  он
преступник! Мы ведем его розыск!
     - Но как он мог справиться со старым аистом?  - спросила девочка, глядя
на развороченную постель.
     -  Он  не  один! У грязного  Ерша  целая шайка - Бекасик, Барабулька  и
Бычок-цуцик. Они способны на любое преступление.
     - Способны? - вмешался царевич. - Значит, они пока еще не совершили  ни
одного преступления?
     - Как видите, уже совершили, - торжественно заявил начальник стражи.
     - Но ведь это еще не доказано! - воскликнула Смешинка.
     - А мне и доказывать не надо, - ухмыльнулся Лупибей. - Все и так ясно.
     - Ладно, оставим спор, - махнул рукой Капелька и повернулся к Смешинке.
- Все равно мы ничего не поймем в этих темных делах.  Пойдем. Лупибей найдет
преступников и накажет их...
     - А Остроклюв? - стиснула руки Смешинка. - Главное - найти его!
     - Он  и  Остроклюва найдет, - царевич увлек девочку за собой. - Поверь,
Лупибей очень крупный специалист по преступлениям.
     Печальная  вернулась Смешинка  в свою  спальню и разбудила храпевшего в
двери Спрута Крадимигом.  Тот замахал всеми щупальцами, стал протирать глаза
и даже выронил из-под каски украденные ночесветки.
     - Что? Я разве спал? - бормотал он.
     - Нет, ты просто замечтался.
     - О чем... замечтался? - тупо спросил стражник.
     -  О том,  как ты станешь таким же великим,  как Лупибей,  - язвительно
сказала девочка.
     Спрут расплылся в блаженной ухмылке:
     - А ведь верно! Я как раз думал об этом... Смешинка кивнула ему и вошла
в комнату. Но тут же остановилась пораженная. Глаза ее расширились.
     Посреди  постели,  там,  где она обычно спала,  свернувшись  клубочком,
торчала, наполовину вонзившись в перину, рыба-Игла.
     - Что это?!
     Спрут Крадимигом в ужасе заморгал:
     - П-покушение! Тебя хотели убить! Тревога! Тре...
     - Тише! -  остановила  его  Смешинка. - Не надо поднимать тревогу. Ведь
меня никто не убил. Я жива и здорова.
     Спрут  вытащил  из кровати одеревеневшую Иглу и со злостью  выбросил за
окно.  Потом  загородил  широкой спиной  дверь  и принялся  сердито  вращать
глазами.
     Девочка устало присела на кровать и задумалась. Где же Остроклюв?
     -  Смешинка!  Слушай, девочка  Смешинка!  -  раздался  вдруг  тоненький
голосок.
     Она  посмотрела  вниз  и увидела рядом  с кроватью  маленькую  рыбку  с
крылышками.
     - Кто ты? - шепотом спросила она, чтобы страж не услыхал.
     -  Я  рыба-мышь Альмина.  Живу  в  комнате,  где поселился  старый аист
Остроклюв. Он был очень добр и кормил меня крошками со своего стола.
     - Как ты сюда попала?
     - Для  мышки  нет ничего трудного.  Здесь  под стенами много норок... Я
пришла  передать  тебе  то,  что  крикнул  Остроклюв,  когда на  него напали
преступники.
     - Кто? Кто на него напал?
     - Я не видела.  Они  сразу выбросили  за окно все ночесветки. Остроклюв
боролся  с  ними, но  их  было много. Тогда  он  крикнул: "Альмина!  Передай
Смешинке, чтобы она искала мои  перья!" Я  не  поняла,  что  он  хотел  этим
сказать, но передаю его слова точно.
     - Спасибо, дорогая  Альмина! -  горячо  воскликнула девочка. Крадимигом
повернулся, настороженно схватившись за пистолет:
     - Кто здесь? С кем ты разговариваешь?
     - Я иду искать Остроклюва! - девочка поднялась. - Сейчас же!
     - А как же я? - спросил страж. - Я должен охранять тебя.
     - Вот  и  охраняй. Разве я тебе мешаю?  Заодно  будешь  вместе со  мной
разыскивать преступников.
     - Как я могу одновременно и разыскивать преступников и охранять тебя? Я
могу делать только что-то одно...
     - Странно же вы, Осьминоги, устроены! - удивилась Смешинка. -  У вас по
восемь щупальцев, а вы не можете делать два дела сразу.
     - Щупальца у  нас  не для  того, чтобы  что-то делать, -  наставительно
произнес охранник. - А для того, чтобы хватать и тащить!
     -  Ладно.  Ты  охраняй  меня, а  я  буду  искать своего  друга.  Вот  и
получится, что ты тоже ищешь его.
     Перо   они  нашли   неподалеку  от  дворца,  0но   белело   прямо   под
фонарем-Звездой. Девочка схватила его и прижала к груди:
     - Вот и первый привет от друга!
     Целую  ночь бродила Смешинка по Коралловому  городу.  Она открывала его
заново  -  для себя. Это был совсем  не  тот  прекрасный город, который  она
видела издали: сверкающий всеми красками, нарядный, загадочный. Кораллы всех
цветов прикрывали  убогие  лачуги и  норы, где  ютились  жители.  Улицы были
тускло  озарены  редкими  ночесветками,  какие-то  тени  шарахались  прочь и
скрывались в зарослях.
     Смешинка  храбро стучалась во все двери и спрашивала  сонных жителей об
аисте Остроклюве,  но никто  ничего не знал о нем.  Спрут Крадимигом тащился
следом,  недовольно  ворча  что-то  под  нос, и оживлялся лишь тогда,  когда
оказывался  в  чьей-то  хижине  или  норе.  Пока  Смешинка  разговаривала  с
хозяином, Крадимигом запускал щупальца во все углы и шарил, таща что попало:
остатки съестного, красивую раковину-побрякушку или убогую одежонку. Заметив
это, Смешинка  перестала стучаться в хижины и брела по улице, глядя себе под
ноги.
     Рассвет застал их на окраине, у  подозрительных мрачных развалин. Из-за
груды камней  выскочила  пестрая  рыбка и  устремилась  куда-то с  деловитым
видом. Во рту у нее Смешинка увидела белое перышко.
     - Постой, рыбка! - крикнула она.
     - Слышь, Перепелка! - рявкнул Спрут. - Тебе говорят, замри!
     Несчастная  действительно  замерла, только дрожали ее плавники. Девочка
успокоила Перепелку-Зеленушку и взяла у нее изо рта перышко.
     - Где ты нашла это?
     - Там... - Перепелка махнула зеленоватым хвостом. - Это лежало у входа.
     Она  указывала  на  мрачные  развалины.  Смешинка  потрепала  рыбку  по
плавникам и решительно направилась дальше. Спрут поспешил за ней.
     Они остановились у темной дыры, уходившей под землю.
     - Это остатки  Дворца  рыбьих плясок, - сказал Спрут, нервно передвигая
кобуру пистолета. - Сейчас пристанище самых отпетых шаек преступников. -  Он
понизил голос:  - Говорят, здесь  скрывается  бунтарь  Ерш...  Опасно! Может
вернемся за подмогой? Пушки захватим, а?
     Смешинка улыбнулась.
     - Нельзя терять время. Вперед!
     Она  ступила  под  разрушенные  своды.  Спрут,  пыхтя, двигался за ней.
Из-под ног  шмыгали и разбегались в  стороны какие-то  пауки, неясные темные
силуэты.  Стражник  брезгливо  отшвырнул  прочь  Рака-отшельника   вместе  с
конурой, когда тот попытался выставить свои клешни.
     Слабый свет пробивался далеко  впереди, и  путешественники  направились
туда. Вскоре они услышали крики и брань.
     -  Это  преступники!  -  крикнул  стражник,   оглушительно  выпалил  из
пистолета и храбро...  попятился  назад. Смешинка  чихнула от  заклубившейся
мути и крикнула:
     - Где ты, Остроклюв?
     Она  побежала  вперед, свет  все  усиливался,  и  вот она  очутилась  в
большой-большой мрачной пещере. В  углах ее жутко мерцали зубы глубоководных
светящихся рыб,  которые  даже во сне разевали  пасти  в ожидании  добычи. А
посреди пещеры в этом  призрачном свете толклись какие-то колючие существа и
визгливо  ругались. Увидев Смешинку, они замерли от  неожиданности,  выпучив
водянистые глаза. Но Смешинка не растерялась. Обернувшись, она крикнула:
     -  Где  мое  войско?  Быстрее  несите  сюда  пистолеты,  тащите  пушки,
закрывайте выходы! Я нашла бандитов!
     Ох и паника же началась  в пещере! Злоумышленники  кинулись в  угол  и,
толкая  друг  друга, исчезли в  щели.  Последний  из них так  торопился, что
впопыхах сорвал  с себя  колючие  иглы, и  они  веером опустились на дно.  А
девочка хохотала во все горло!
     Но вдруг она увидела, что пещера усеяна белыми перышками.
     - Это перышки бедного старого Остроклюва!

     Смешинка опустилась на
     колени и бережно собрала их. В это время кто-то коснулся ее плеча.

     - Не горюй о том, в  чем ты до  конца не уверена,  - сказал дребезжащий
насмешливый голос.
     Девочка  подняла голову  и увидела  белую  рыбку  с черными плавниками,
которая смотрела  на нее большими мудрыми глазами.  На  ней  жестким морским
узлом был повязан зеленый галстук, такой же, как у Остроклюва.
     - Кто вы? - удивилась Смешинка.
     - Мичман-в-отставке.
     - Кто?!
     - Разве ты  никогда не слыхала о рыбе, которая называется Мичманом? Я и
есть  Мичман,  но  поскольку  уже стар и не  гожусь для  службы, то  вышел в
отставку.
     Девочка улыбнулась. Какое странное создание!
     - А вы случайно не видели здесь моего доброго друга, аиста Остроклюва?
     - Видел, - спокойно ответил Мичман-в-отставке. - Злоумышленники привели
его сюда. Какой-то противный тип, которого  все  называли Троегубом, задавал
ему каверзные вопросы, а рыба-Кнут и рыба-Ремень грозили отстегать его, если
он откажется отвечать.
     Девочка закрыла лицо руками.
     - Бедный мой друг!
     - Не печалься! - Мичман-в-отставке подобрал что-то со дна и внимательно
осмотрел  находку. - Остроклюв не  из тех,  кто дает себя в обиду. Когда ему
все это надоело, он взял и исчез.
     - Исчез? Куда исчез? - оторопела девочка.
     -  Исчезают обычно  без всякого направления,  - наставительно  произнес
Мичман-в-отставке. - Просто тают в воде, как сахар.
     - А вы сами видели это?
     - Видел, - незнакомец смотрел мимо нее, - точно так же, как вижу вон то
щупальце за камнем, дрожащее от  испуга.  Выходи, доблестный  страж порядка!
Все злоумышленники сбежали.
     Спрут  Крадимигом  показался  из-за  камня, свирепо  вращая  глазами  и
потрясая дубинками.
     -  Я неслышно подкрадывался, чтобы застать бандитов врасплох! - объявил
он. - Жаль, что они  сбежали, иначе я обрушился  бы  на них  как скала! А ты
случайно не злоумышленник?
     -  Нет.  Не  знаешь,   на   кого  обрушиться?  -   добродушно   спросил
Мичман-в-отставке. - Обрушься пока на этот камень, потому что я вижу, у тебя
от напряженного подкрадывания дрожат щупальца.
     Крадимигом опустился на камень и погрозил незнакомцу.
     - Ты мне клюв не затоваривай! Отвечай, кто такой,  как сюда попал,  что
делал в компании бандитов?
     - Охотно  отвечу, если меня  поймут. Я  случайный свидетель, видел, как
бандиты схватили старого аиста.
     - Ага! И что же они выпытывали у него?
     -  Они  спрашивали,  откуда он прибыл  и  с какими  целями,  кто  такая
Смешинка и что она замышляет против Великого Треххвоста.
     Держа  в  щупальцах лист  морской капусты,  Спрут старательно записывал
рассказ "свидетеля", макая щупальце в свой мешочек с чернилами.
     - Довольно  странные вопросы для  бандитов, не правда ли? Мне  кажется,
настоящих бандитов интересовали бы драгоценности или что-нибудь другое...
     -  Что  ты там бормочешь? -  недовольно прервал его Спрут. -  С чего ты
взял, что это не настоящие бандиты? А?
     -  Да вот посмотри! -  И  Мичман-в-отставке  протянул  Спруту  колючки,
обротанные  одним из злоумышленников. -  Это ведь  не настоящие колючки, они
уже  были  давно  сняты с какого-то  Ерша, быть может,  попавшего  в морскую
пещеру. Вот  тут  на  концах болтаются веревочки, которыми их привязывали  к
чьей-то гладкой спине.
     - Дай сюда! - Спрут пристально рассмотрел  колючки, потом спрятал их. -
Вещественное доказательство... По нему мы найдем бандитов!
     - Гм, - с сомнением посмотрел на него Мичман-в-отставке. - Я не знаю ни
одного бандита, который носил бы накладные колючки. У них есть свои...
     - Ага!  - подскочил Спрут. - Вот и проговорился! Оказывается, ты знаешь
всех бандитов? Ты арестован! Мичман-в-отставке повернулся к Смешинке.
     - Ведь я не говорил ничего подобного!
     -  Говорил, говорил! - бесновался  Крадимигом.  -  Не отвертишься! Твои
слова я записал. Вот они! - Он заглянул в листок и прочитал: - "Я не знаю ни
одного бандита..."
     -  Довольно! Видите, вы  сами подтверждаете мою невиновность. Да,  я не
знаю ни одного бандита.
     - Что же это такое? - очумело бормотал Спрут, вновь и вновь перечитывая
запись. - Я ведь  ясно слышал,  что он сказал, будто знает всех  бандитов. А
записано, что не знает ни одного! Это какое-то мошенничество!
     -  Успокойтесь, - сказал Мичман-в-отставке.  -  Слово сказанное  иногда
сильно отличается от слова написанного...
     -  Но  я все  равно тебя арестую!  -  упрямо стукнул дубинкой  по камню
Крадимигом. - Там разберутся.
     - Не надо  его  арестовывать, - попросила Смешинка. - Ведь он не сделал
ничего дурного. Он рассказал нам все, что знает.
     -  Слишком много  он знает! - сверкнул  глазами  Крадимигом.  -  А  ты,
девочка, не мешай...
     Сжимая  в  руке маленький  пучок  перьев  старого  аиста, Смешинка  шла
впереди  и думала, как освободить ни в чем не повинного  Мичмана.  Попросить
царевича Капельку! Но он целиком доверяет Лупибею и не захочет вмешиваться в
его  дела.  Для него  главное - танцы,  балы,  веселье... А  Смешинке так не
хотелось сейчас веселиться!
     Она вышла из  развалин и зажмурилась. Из-за громадного Голубого  дворца
струился  свет поднимающегося где-то над морем  солнца. Даже развалины в его
лучах не казались такими уж мрачными. Утро озаряло Коралловый город.
     Настороженно  озираясь,   появился   Крадимигом,   подталкивая  бедного
Мичмана-в-отставке. Одно щупальце его лежало на кобуре с пистолетом.
     И вдруг  откуда-то  сверху на  его каску  обрушился  увесистый  камень.
Оглушенный ударом. Спрут упал как подкошенный.
     Раздались крики,  шум, и в одно мгновение Смешинка  и Мичман-в-отставке
были окружены свирепыми колючими рыбами в масках из красной филлофоры.
     - Те самые бандиты... - шепнул девочке Мичман-в-отставке.
     -  Сдавайтесь! -  крикнул бандит,  у  которого маска  была  завязана на
затылке бантиком. - Эй ты, девчонка, и ты, старикашка! Слыхали?
     Смешинка повернулась к нему спиной и презрительно бросила:
     - С таким грубияном я не желаю разговаривать!
     Бандит с бантиком
     закипятился. Но Мичман-в-отставке невозмутимо произнес:

     - Хорошо, хорошо. Но кому сдаваться?
     Бандит с бантиком, размахивая пистолетом, закричал
     - Ты что, не узнаешь меня? Я грязный Ерш!
     - Так его  называют Лупибей  да и  другие стражники. - задумчиво сказал
Мичман-в-отставке. - В народе его зовут иначе: Храбрый Ерш. И если ты хочешь
быть на него похожим, то тебе нужно  добавить к своему наряду еще кое-что. -
Он  наклонился  к  лежавшему  Спруту  и  достал из-под  каски  "вещественное
доказательство". - Вот, возьми, ты, кажется, потерял это.
     Бандит растерянно  смотрел  на  колючую коронку с веревочками,  которую
протягивал  ему Мичман-в-отставке.  Его собственный  жалкий спинной  плавник
вдруг испуганно затрепыхался.
     -  А  то  посмотришь  на  тебя,  -  продолжал  Мичман-в-отставке,  -  и
подумаешь, что ты не Храбрый Ерш, а вылитый Пузанок, нарядившийся бандитом.
     -  Нет, я  Храбрый  Ерш! Храбрый  Ерш!  -  визгливо закричал  бандит  с
бантиком. Но тут сверху донесся голос:
     - Кто там треплет благородное имя Храброго Ерша?
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
ВЕСЕЛЬЕ НА ПЛОЩАДИ

     С утра по городу ходил глашатай Большая Глотка в сопровождении Крокеров
и Барабанщиков и оглушающе орал:
     - Собирайтесь, собирайтесь к  Голубому дворцу!  Сегодня Смешинка научит
вас смеяться!  Хватит тоски и плача! Теперь вы будете  веселиться - везде  и
всегда! Да, да, да!
     И  вот на площадь  потянулись вереницы морских  жителей. Они оделись во
все лучшее, как велела Большая Глотка, шли  чинно, с детьми. Вокруг  площади
стояла двойная цепь Спрутов.
     - Тише, тише! - время от времени покрикивали они. - Соблюдайте порядок!
Смеяться только по команде!
     Но никто и так не шумел. Все стояли, хмуро переговариваясь и уставясь в
землю. То и дело проносился приглушенный шепот:
     - А что это такое - смеяться?
     - Зачем?
     - Наверное, очередная выдумка Спрутов.
     - Мало нас притесняют!
     А из дворца смотрел на волнующуюся толпу  Мичман-в-отставке и задумчиво
качал головой.  Он  не разделял уверенности  Смешинки в том, что  она научит
веселиться  этих  хмурых, усталых,  забитых  морских жителей "Нет,  даже  ее
волшебный смех здесь бессилен!" - думал он.
     Смешинка  торопилась.   Она   прихорашивалась  перед  зеркалом,  думая:
"Храбрый  Ерш запретил  мне  учить  жителей смеху!  Какой  нахал! Вот  я ему
покажу!"
     Она  вышла в зал, и царевич Капелька ахнул от изумления. Пышные золотые
волосы Смешинки  водопадом струились на  плечи, щеки ее разрумянились, глаза
сияли.
     - Один твой вид вызывает радость! - сказал он, невольно склоняясь перед
девочкой. - Морской народ будет в восторге!
     Действительно при  появлении  Смешинки  на балконе  дворца  все  вокруг
оживились.  У  многих  глаза  посветлели при  виде прекрасной  золотоволосой
волшебницы. Смешинка заметила это и сказала, протягивая руки:
     - Скажите,  почему  вы такие грустные?  Почему не  смеетесь? Забудьте о
своей  усталости, о своих заботах. Ведь жизнь так хороша! Не  нужно думать о
плохом, давайте  думать  и мечтать о самом чудесном, самом лучшем... Давайте
смеяться, петь и веселиться!
     И  она залилась  своим  самым  заразительным смехом. Царевич,  стоявший
рядом, тоже засмеялся - он не мог не засмеяться!
       
     
       
     И так они стояли на балконе, смотрели друг на друга и смеялись. И глядя
на  них,  красивых,  молодых и  жизнерадостных,  морские жители  сами  стали
понемногу улыбаться, глаза их заблестели.
     Но тут Лупибею, стоявшему на нижнем балконе и наблюдавшему за порядком,
показалось, что все радуются недостаточно, плохо выполняют призыв Смешинки.
     -  Смеяться!  -  заорал  он.  -  Хохотать  во  все   горло!  Выполняйте
приказание, ну! Вы слышали, что вам говорят: веселитесь, радуйтесь!
     Он дал знак, и первая цепь Спрутов врезалась в толпу.  Раздались крики,
кто-то упал, кто-то побежал в страхе. Жители испуганно переглядывались - тут
уж всем стало не до смеха и веселья...
     Смешинка в отчаянии смотрела на свалку, которую устроили Спруты.
     -  Прекратите!  Прекратите сейчас же!  -  кричала  она,  но ее никто не
слышал: топот, шум оглушали всех.
     Тогда царевич перегнулся через перила балкона, сказал что-то Лупибею, и
тот замахал белым жезлом. Спруты ворча вернулись на свои места.
     Расстроенная Смешинка убежала с балкона. За ней поспешил царевич:
     - Подожди, девочка! Послушай, случилось недоразумение!
     Но она бросилась в свою комнату. Рыдая, упала на кровать и повторяла:
     - Ох, я несчастная! Из-за меня им попало, из-за меня!
     Обессилев,
     Смешинка  заснула.  Долго  ли  спала,  она не знала. Только  неожиданно
поднялась
     и стала протирать глаза. Рядом, в кресле, сидел Мичман-в-отставке.

     - Выспалась? - приветливо улыбнулся он. - А почему такая заплаканная?
     Смешинка  вспомнила все и снова  огорчилась. Опустив голову, она сплела
пальцы рук на коленях.
     - Ничего не  получилось...  -  прошептала она.  - Я принесла жителям не
радость, а горе...
     И она горячо заговорила:
     - Давай уйдем куда-нибудь, а?  Чтобы  царевич Капелька  не  знал, чтобы
никто-никто не знал! Куда-нибудь далеко...
     Мичман-в-отставке ласково
     погладил ее по головке.

     - Бедная девочка! Не надо падать духом. Вчера ты все сделала правильно,
только несколько подробностей забыла.
     - Каких подробностей?
     - А вот слушай...
     И  через  некоторое  время Смешинка  передала через стражников царевичу
Капельке, что она хочет видеть его и  начальника стражи. Встреча произошла в
небольшом   Сиреневом    зале    дворца.    Смешинка    вошла    вместе    с
Мичманом-в-отставке,  и  Лупибей,  стоявший  у  кресла   царевича,  невольно
поморщился.
     Капелька радостно приветствовал  Смешинку. Вскочив, он подбежал  к ней,
пристально всматриваясь в ее лицо:
     - Вчера ты была расстроена... Я тоже очень,  очень огорчен! Как ты себя
чувствуешь?
     - Хорошо! - объявила Смешинка, лукаво улыбаясь. Царевич подвел Смешинку
к креслу. Она поерзала, устраиваясь удобнее, и сказала:
     - Соберите опять  всех жителей.  Теперь-то  они будут  смеяться! Только
перед этим нужно...
     - Вызвать на площадь дополнительный отряд стражников, - вмешался быстро
Лупибей. - И прикатить пушку для устрашения! Тогда они живо засмеются!
     И он загоготал, довольный, запрокидывая кверху попугайский клюв.
     - Нет! - резко сказала Смешинка. - Если вы хотите, чтобы я научила всех
смеяться, то никаких  пушек, никаких запугиваний!  Слышите?  Каждый стражник
должен вооружиться цветами морской лилии...
     - Морской лилии? - крякнул Лупибей. А Мичман-в-отставке уточнил:
     - В каждом щупальце по три цветка - ни больше, ни меньше.
     -  Дальше, - продолжала девочка, -  всем жителям выдать завтрак, обед и
ужин.
     - По раковине ламинарии и морского винограда  каждому,  - добавил опять
Мичман-в-отставке. Лупибей воздел кверху щупальца:
     - Придется опустошить склады дворца!
     -  Иначе ничего  не  получится, - сказала  веско  Смешинка.  И  царевич
повторил, глядя на нее влюбленными глазами:
     - Иначе ничего не получится.
     - Можно и  не опустошать склады, - вкрадчиво вставил Мичман-в-отставке,
- если приказать стражникам у ворот города  не  отбирать у жителей  ту  еду,
которую они соберут на морских лугах.
     Лупибей недовольно заворчал.
     - И, наконец, созвать жителей города не криками Большой Глотки, которые
нельзя слушать без отвращения, а специальными пригласительными листками.
     - Эти  листки  вручат  каждому  Красавки,  приятные и вежливые, - снова
вмешался Мичман-в-отставке.
     - Да! -  сказала  Смешинка.  - Вот необходимые условия,  при  которых я
научу жителей смеяться. Иначе вся волшебная сила смеха моего пропадет.
     - Ты  понял?  -  спросил царевич Лупибея. Тот мрачно поплелся  к выходу
выполнять условия Смешинки.
     И вот  по городу  засновали быстрые симпатичные  Красавки.  Они вручали
каждому  жителю  - малому  и большому -  красный листок  порфиры  с  именным
приглашением  (Лупибей засадил  всех  Каракатиц надписывать  листки,  и  они
строчили  в десятки  щупалец,  бочками  расходуя  свои  чернила)  и  ласково
щебетали, советуя прийти на прекрасный бал.
     В то же время в воротах города происходило удивительное:
     Спруты  не  отбирали  ни  у  кого  добычу, а  лишь  тоскливыми  глазами
провожали  вороха еды,  которые  несли  жители.  Мало  того,  тут  же  стоял
Омар-пушкарь   и    громадной   клешней   накладывал   каждому   неудачнику,
возвращающемуся с пустыми плавниками, раковину капусты-ламинарии  и раковину
морского винограда - саргассов.
     Сытые,  довольные  и недоумевающие собрались  жители города на площади.
Они с изумлением смотрели на стражников:
     Спруты  держали в щупальцах цветы морской лилии и, не зная, что с  ними
делать, то и дело нюхали их.  Многие одурели от  густого запаха лилий и тупо
вращали мутными глазами. В толпе  при виде  такой картины то  там,  то здесь
возникал смех. Он нарастал, рос, и вот уже все на площади смеялись, хватаясь
за животы и утирая слезы.
     Тут  по  знаку  Мичмана-в-отставке грянула веселая музыка.  Минуту  все
стояли, в  растерянности  глядя друг  на  друга, потом  какая-то бесшабашная
Перкарина  пустилась  в  пляс,  вокруг  нее,   приговаривая  "топ-топ-топ!",
закружился Чоп. И вот уже вся площадь поет и пляшет.
     - Но...  как же  это? - спросил царевич Смешинку. - Ты даже не выходила
на балкон!
     Смешинка и сама с удивлением смотрела на веселящихся жителей.  Никто не
призывал их смеяться, а они смеются, никто не приглашал их танцевать,  а они
пляшут - да так лихо! Что случилось?
     -  Дело  в том, -  пояснил  с ученым  видом  Мичман-в-отставке,  -  что
волшебная сила смеха  нашей чаровницы Смешинки достигает полной силы  только
на второй день, но при соблюдении тех условий, о которых я говорил.
     Подошел хмурый Лупибей.
     -  Можно страже  снова вооружиться? - спросил он царевича,  прикладывая
щупальце к каске.
     -  Нет, - сказал Мичман-в-отставке.  - Если  вы  хотите, чтобы  морские
жители были веселыми и впредь, стражники должны быть вооружены лишь цветами,
не посягать на еду  жителей и  наводить  порядок только с помощью шуток. Они
действуют сильнее пушек.
     - Вот как? - сказал Лупибей и удалился в глубоком раздумье.
     Мичман-в-отставке проводил его настороженным взглядом.

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
УЗНИКИ ТРИДАКНЫ СВОБОДНЫ

     Упорно размышляя над новыми порядками в городе, Лупибей не  забывал и о
своих  пленниках.  Каждый  из них сидел в  одиночной  узкой пещере в  скале,
которую Спруты завалили тяжелыми камнями. Лупибей таскал пленников к себе на
допрос, чтобы узнать, какое восстание в городе они готовили, кто  из жителей
дружил с бунтарями. Но пленники держались стойко и ничего ему не говорили.
     Тогда он приказал перевести друзей в одну  большую  темницу  - раковину
Тридакну и приставить к ней самого чуткого Дракончика-шпиончика 13-13, чтобы
слушал не переставая днем и ночью. "Наверняка при встрече они разговорятся и
назовут хоть одно имя, - думал Лупибей. - И тогда я уж разделаюсь с ними!"
     Но  Храбрый  Ерш  разгадал  хитрость  Спрута.   И  как   только  друзья
встретились в темнице, он сделал им знак: "Тс-с!"  И  глазами указал наверх,
на потолок раковины. Друзья все поняли и  замолчали. Слабое фосфоресцирующее
сияние от стенок Тридакны едва освещало их.
     Так сидели они долго-долго, тесно прижавшись друг к другу.
     Вдруг  они  услышали  где-то  вдалеке  непонятный  глухой  шум.  Он все
нарастал,  приближался. Храбрый  Ерш  напряженно  прислушивался, закипая  от
ярости. Колючки на его спине встали дыбом.
     - Что с тобой? - не выдержала Барабулька.
     -  Вы слышите?  -  возмутился  бунтарь.  - Они смеются! Хохочут  во все
горло, как будто нет ни Спрутов, ни Пузанков, Ротанов  и Горлачей! Как будто
их не отправляют в пещеры! Как будто им живется лучше некуда!
     Он выкрикивал это,  не  обращая внимания  на то, что Дракончик-шпиончик
наверху  слушает и  запоминает каждое  его  слово. Пусть!  Все равно сегодня
последняя ночь...
     -  Значит,  Смешинка  все-таки  научила  их  смеяться, -  тихо  сказала
Барабулька.
     Раздались шаги - осторожные, крадущиеся.
     -  Кто бы это мог быть? -  Храбрый  Ерш напряг слух. - Стражники так не
ходят, топают изо всей силы. Шпиончики ползают...
     Жужжание продолжалось. То один,  то другой  узник прислонялся  к стенке
Тридакны и чувствовал едва заметное дрожание, но понять, откуда оно и зачем,
не мог.
     Вдруг на  голову Бычка-цуцика посыпались легкие крошки. Он поднял глаза
и увидел светлую точку.
     - Что это? - он приник к  точке и  почувствовал свежую струю. - Братцы,
кажется, кто-то продырявил Тридакну!
     Толкая  друг  друга,  узники  рассматривали  маленькую  дырочку, сквозь
которую струился слабый свет морских Звезд.
     - О, еще одна появилась! - завопил Бекасик. - Смотрите!
     - И здесь! И здесь! - наперебой кричали узники. Дырочки  возникали одна
за другой,  как  будто кто-то невидимый  нанизывал  жемчужное  ожерелье. Все
новые  и новые  жемчужины укладывались одна  возле  другой.  Они  образовали
большой  кружок.  Снаружи  кто-то  изо  всех  сил  топнул,  кусок  раковины,
обсверленный со всех сторон точками-дырочками, легко отвалился и упал на дно
темницы, а в образовавшееся отверстие хлынул свет.
     -  Выходите, друзья!  -  воскликнул  звонкий  голос,  и узники  увидели
склонившуюся над отверстием Смешинку. - Быстрее, пока не пришли Спруты!
     Барабулька,  Бекасик и Бычок-цуцик кинулись к девочке и принялись нежно
благодарить ее. Она, смеясь, отбивалась:
     -  Это  не  я  вас спасла,  я только помогала... Это он!  - и  Смешинка
указала  на Мичмана-в-отставке,  который заботливо собирал свои финики. - Он
придумал, как спасти вас!
     - А  где Шпиончик? - Храбрый  Ерш,  сердито  встопорщив колючки, рыскал
вокруг, и глаза его горели яростным огнем. - Сейчас я расправлюсь с ним!
     - Увидев нас, он бросился улепетывать к дворцу, - улыбнулась девочка.
     -  Давайте и мы,  братцы, разбегаться,  - мрачно сказал  Храбрый Ерш. -
Дракончик поднял уже, наверное, всех на ноги.
     Он  кивнул на  прощание  своим друзьям  и исчез  во  мраке.  Смешинка и
Мичман-в-отставке направились в другую сторону.
     -  Свободны!  Свободны!  -  крикнула  Барабулька и  поспешила вслед  за
Бекасиком.
     Но для Храброго  Ерша эта радостная ночь освобождения оказалась тяжелой
и  мрачной.  Когда  беглецы разделились, чтобы легче  было идти через город,
кишащий  Спрутами и  Каракатицами,  к  старым  развалинам,  где  они  обычно
прятались,  Храбрый  Ерш  направился  к  дворцу, куда  двигались  все жители
города.  Они смеялись  и  шутили на ходу,  плясали  и радовались.  С горечью
смотрел бунтарь на непонятное веселье.
     На   площади  перед   Голубым  дворцом  бурлила  громадная  толпа.  Все
перемешалось здесь: крупные Чавычи и Белухи двигались степенно, юрко сновали
Гольцы, Ласточки, Сайры,  Кильки, Караси. Рядом  с  плоскими неповоротливыми
Камбалами мелькала быстрая Корюшка.
     Морская толпа -  это  была  стихия Храброго Ерша. Он сразу же нырнул  в
нее,  но  -  странное  дело!  -  не  почувствовал здесь  прежнего  яростного
напряжения.  Раньше  повсюду  он видел только озлобленные, мрачные глаза,  и
стоило  ему, проплывая  мимо, бросить какое-нибудь  едкое слово о  дворцовых
прихвостнях или жестоких стражниках, как глаза вспыхивали гневом и вся толпа
устремлялась за ним. А сейчас, как он ни изощрялся, как ни подстрекал, шепча
жителям города разные призывы к бунту, никто не слышал его.
     - Да брось  ты! - хлопнул его по спине  какой-то Карась-Ласкирь.  -  Не
хотим  мы сегодня  думать о плохом. Жизнь и без того довольно тяжелая штука.
Сегодня будем все веселиться!
     -  Да, веселиться! - загорланил какой-то бесшабашный  Минтай. -  Хватит
нам все думать  и  слезы лить по  каждому  пустяку.  Пришел и на нашу  улицу
праздник!
     - Он еще не пришел, глупцы! - заорал изо всех сил Храбрый Ерш и этим на
минуту  привлек внимание окружающих. - Рано еще говорить  о  празднике, рано
плясать и веселиться! Запомните: праздник наш будет тогда,  когда выкинем из
города всех Спрутов.
     - Ну а пока мы все равно будем веселиться! - крикнул кто-то из толпы.
     -  Нет!  - рявкнул Храбрый  Ерш.  -  Мы не будем веселиться!  Вспомните
убогие  лачуги,  в  которых  вы живете! Вспомните  о  наших братьях, которые
томятся в морских пещерах!
     - Еще не  хватало на празднике об этом думать! Гоните его  в хвост и  в
жабры, - крикнула какая-то Собачка.
     Из  распахнутых  окон дворца  полилась чудная  мелодия.  Храбрый  Ерш с
отчаянием  увидел,  как  редеет  вокруг  толпа.  Все закружилось  перед  его
глазами...  нет, это кружатся пары.  Они танцуют, они веселы, они не слушают
его, бунтаря и бывшего узника Тридакны.
     - Пойдем с нами в хоровод! - пригласила его толстая рыба-Кабан.
     Но Ерш раздраженно оттолкнул ее и бросился прочь...
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
МЕСТЬ КРЫЛАТОК

     -  В городе  объявлено тревожное  положение,  - сказал Смешинке царевич
Капелька.  -  Лупибей рвет и мечет:  грязный  Ерш до  сих пор  не найден. На
поиски  бунтаря  брошены  все наличные  силы Спрутов и  Каракатиц.  В  самое
ближайшее  время  шайка будет поймана. Но  пока Лупибей предложил, чтобы  мы
отправились  к моему отцу, Великому Треххвосту, потому что  может снова быть
покушение. Ты согласна?
     - Ну что ж...  Я давно хотела повидать твоего отца  и  его таинственный
замок.
     - Тогда я велю запрячь карету и взять еду на двоих.
     - Нет, на троих, - поправила Смешинка.
     - Кто же поедет с нами?
     - Этот смешной Звездочет-Клоун.
     - Как? Он еще не убрался из дворца? Зачем тебе этот несносный болтун?
     - Он будет напоминать мне  о  бедном Мичмане-в-отставке, - тихо сказала
девочка. И  вдруг оживилась: - Ты знаешь, он рассказал мне,  что  у  морских
Звезд по пять сердец, пять ног, а желудок один!
     -  Вон  у  осьминогов  тоже по восемь  ног, желудок один,  - отмахнулся
царевич. - Что же удивительного?
     - Осьминогам  приходится столько  бегать  и хватать,  чтобы набить свой
единственный желудок,  а Звезды... о,  они спокойны. И даже, если желудок им
слишком  надоедает,  они  выбрасывают  его  -  пусть  ищет  пропитание  сам.
Звездочет столько знает о них!
     -  Сплетник он, твой Звездочет, -  усмехнулся  Капелька. - Ладно, пусть
едет.  Раз он напоминает тебе о Мичмане-в-отставке... А тот напоминал тебе о
ком-нибудь?
     - О  старом  аисте,  -  задумчиво сказала  девочка.  -  Звездочет-Клоун
напоминает мне и о Мичмане-в-отставке и о старом аисте.
     -А о ком  напоминаю  тебе  я?  -  с  обидой спросил  царевич.. Смешинка
удивленно взглянула на него:
     - Ты напоминаешь о самом себе...
     И вот приготовления закончились. Четырехглазка взмахнул  длинным бичом.
Крылатки плавно тронули карету и понесли ее по улицам города.
     У ворот с путешественниками попрощался Лупибей. Он опять был  вооружен,
и  все стражники  вокруг  него тоже  привычно помахивали дубинками.  Правда,
стража  у  ворот  не  отбирала  еду,  и жители  по-прежнему беспрепятственно
проходили в  город, неся богатые дары моря, смеясь и перебрасываясь шутками.
Но  Звездочет-Клоун  заметил,  как  алчно  и  нетерпеливо поблескивают глаза
Спрутов.
     В  это время Лупибей думал: "Поезжайте,  поезжайте быстрей,  я тут живо
наведу порядок. Понюхают они у меня цветочки..."
     Он  величественным жестом дал Четырехглазке  разрешение ехать, и карета
оказалась за городом.
     Смешинка повернулась к царевичу:
     - На этот раз мы, кажется, путешествуем без охраны Каракатиц?
     Царевич утвердительно кивнул.
     - Вот хорошо! Мне очень не  нравятся  Каракатицы... Да и зачем  охрана?
Ведь у тебя есть оружие... - и она посмотрела на острую рыбу-Саблю, висевшую
на поясе царевича.
     - Ты ошибаешься, - улыбнулся царевич. - Охрана у нас есть.
     - Где же она?
     -  А  вот,  - и  Капелька указал на  Крылаток. -  Это самая грозная моя
охрана.
     -  Крылатки?  -  удивилась  Смешинка.  -   Эти  нежные,  прекрасные   и
беззащитные создания?
     - Их еще зовут Скорпионами моря. Крылатки - опаснейшие существа. Легкий
укол их колючек означает мгновенную смерть - настолько они ядовиты.
     Смешинка с удивлением и страхом посмотрела на Крылаток.
     - В этом и  заключена мудрость моего отца. Он дал мне такую охрану  - с
виду  очень безобидную, а на самом деле более могущественную,  чем охрана из
Спрутов или Каракатиц.
     -  А что  это  там  висит на передней Крылатке? - спросила  девочка.  -
Какой-то блестящий кружок...
     -  Пропуск  Великого  Треххвоста, - с гордостью сказал царевич. - Чтобы
никто не задержал нас в пути.
     - Кто же осмелится задержать нас?
     - О! На пути к замку столько препятствий, что ни одно живое существо не
преодолеет их без такого знака.
     - Какие препятствия? - встревожился Звездочет-Клоун.
     -  Сначала будет Море Акул -  все плавающее находит в  нем свою гибель.
Потом пойдут Крабьи Скалы - ни одно  ползающее существо не минует их.  Затем
мы  вступим  в  Струи Кальмаров  - в  толще воды так  много  этих чудовищных
существ, что  струи от их  движения  постоянно взвихряют  воду.  Но сразу же
после этого мы попадем в спокойное,  очень  спокойное  пространство, которое
называется Стеной  Ядовитых  Медуз. Там  одна над  другой  висят  гигантские
Медузы и  смертоносные стрекала пронизывают воду до  самого дна - мельчайший
планктон  не  просочится  сквозь  стену.  И  только после  этого  мы  увидим
сказочный несравненный замок моего отца.
     - А  зачем столько преград перед замком? - удивилась Смешинка. - Ведь к
твоему отцу не сможет проникнуть ни один из жителей Кораллового города!
     - А что нужно жителю города в замке?
     -  Не знаю, - пожала плечами девочка. - Но, наверное, Великий Треххвост
хоть изредка должен встречаться с подданными?
     - Скажем, кто-то захочет пожаловаться на Лупибея или другого  Спрута, -
вмешался Звездочет-Клоун. - А может, кто-то захочет дать добрый совет.
     - Жалоб до сих пор не было, - спокойно улыбнулся царевич.  -  А  советы
отцу дают его советчики - Барракуда, Мурена и Щука-Мольва.
     - Советчиков этих я хорошо  знаю, - заметил насмешливо Звездочет-Клоун.
- Они могут советовать только, как побольше проглотить.
     Кучер Четырехглазка  пошевелился  и  уставился на него одним  из  своих
четырех глаз. При этом он не забыл вытянуть кнутом сразу всех Крылаток.
     -  Значит,  ни  одно  живое  существо не  может проникнуть  в  замок? -
спросила Смешинка.
     -  Почему  же,  может!  -  возразил  царевич.  -  Есть  Темная   труба,
соединяющая Коралловый город и замок. По ней ежедневно  путешествуют  лучшие
жители города.
     - Точнее будет сказать, Спруты  таскают их, чтобы кормить Прихвостней в
замке, - вставил Звездочет-Клоун.
     - Чушь!
     - Почему же больше мы не видим тех, кто попадает в Темную трубу?
     - Просто они не  хотят возвращаться  обратно.  Отправившись  в  дальние
странствия, они видят так много необычного, интересного...
     -  ...что  обратно  их и не тянет,  - вставил  Звездочет-Клоун.  - Это,
конечно,  естественное  желание,  если  учесть,  что  в  городе  хозяйничает
Лупибей.
     - Городом руковожу я! - запальчиво крикнул царевич Капелька.
     -  Да  и  ты  не  лучше.  Столько  безобразий вокруг, а  ты  одни  балы
устраиваешь.
     -  Я хочу,  чтобы всем было хорошо и весело! - воскликнул  царевич. - О
каких  безобразиях  ты говоришь? Ведь  я привел  Смешинку,  чтобы  никто  не
грустил.
     Кучер внезапно остановил карету и обратился к царевичу:
     -  Я  получил  особые  полномочия от  Лупибея  по охране  вашей особы и
уничтожению преступников. Так  вот,  заявляю вам, что этот Звездочет-Клоун в
разговоре  допустил  три  оскорбления: советчиков Великого Треххвоста, вашей
особы и верного царского слуги -  начальника стражи Лупибея.  По данному мне
приказанию я должен уничтожить преступника.
     И он показал Осьминожий камень,  который светился  зловещим зеленоватым
светом. Этот  камень Лупибей  вручал только  тем,  кто  выполнял  его особые
поручения.
     - Как... уничтожить? - со страхом спросила девочка.
     - Казнить. Тут же на месте.
     - Кто будет его казнить? - брезгливо спросил царевич. - Ты, что ли?
     - Нет, Крылатки.
     - Мне  не хочется омрачать путешествие, - бросил царевич.  -  Нельзя ли
отложить ваши... э-э, дела до прибытия в замок.
     -  Нет! Я не  могу везти преступника в замок, - и  Четырехглазка сложил
бич в девять раз.
     - Но он не совершил никакого преступления! - воскликнула девочка.
     - Во всяком случае, я его  прощаю, - поспешно заявил царевич. - Поехали
дальше.
     -  Мы  не можем  ехать дальше, - твердил кучер. -  Я  должен  выполнить
приказание Лупибея.
     -  Что это  такое? Кучер приказывает? - нахмурилась Смешинка. - Царевич
ты или нет?
     - Я царевич! Но, видишь... он не только кучер, но и тайный шпион, судья
и представитель Лупибея. А тот отличный специалист во всяких расследованиях.
Если он говорит, что старец - преступник, значит, так оно и есть.
     -  Но  ведь  он  не преступник, ты же видишь!  -  воскликнула  отчаянно
Смешинка.
     - Да, я вижу, что он как  будто  не преступник... - нерешительно сказал
царевич, взглянув на побледневшего Звездочета-Клоуна.
     - Точнее, вы  не видите, что он преступник, - поправил Четырехглазка. -
А я вижу.
     - Ему  нужно  доверять, -  поспешно  согласился  Капелька,  обращаясь к
девочке. -У  тайных шпионов и зрение по-особому  устроено: четыре глаза! Они
видят то, чего нам не увидеть никогда.
     - Нет, он не умрет! - воскликнула девочка. - Я не позволю!
     Тайный шпион даже не посмотрел в ее сторону, а царевич принялся утешать
Смешинку:
     - Ах!  Пусть делает, что  хочет.  Звездочет-Клоун  сам виноват: говорит
много лишнего. Из-за него я не буду вмешиваться в дела Лупибея.
     - Нет! Нет! Нет! - твердила девочка.
     Звездочет-Клоун, выходя из кареты, потрепал ее по плечу:
     - Ну что  ты  волнуешься! Иногда пара старых подслеповатых  глаз  видит
больше, чем две пары шпионских.
     Тайный шпион со злобой посмотрел на него и обратился к Крылаткам:
     - Скорпионы моря! Вам поручаю важное дело. Готовы ли вы?
     -  Мы готовы,  готовы... - шептали Крылатки. Они всегда говорили только
шепотом. - Наши колючки налились ядом, сними же поскорее упряжь...
     Кучер, не сходя  с места, одним движением снял упряжь. Девять полосатых
Скорпионов,   выстроившись   в   ряд,   двинулись   на    Звездочета-Клоуна.
Четырехглазка поспешил следом.
     На  первый  взгляд  Крылатки  казались  одинаковыми, но, приглядевшись,
можно было  заметить, что они чуть отличаются  по величине. В голове упряжки
находилась обычно  самая маленькая  Крылатка,  которую звали  Крошка Ю.  Она
несла блестящий знак - пропуск Великого Треххвоста, который так сверкал, что
на него нельзя было смотреть даже издали. Вслед за  Крошкой Ю двигалось семь
Крылаток.  На  каждой висел  маленький колокольчик,  издававший одну из семи
нот: до,  ре, ми, фа, соль, ля,  си.  Последней в упряжке была самая большая
Крылатка -  Ма. Яд ее  спинной  колючки,  поговаривали, мог убить  Кашалота,
потому  что  на долю Ма  приходилась  вся сила  ударов  бича  и  от  каждого
прибавлялась капля яда.
     Глаза  Крылаток  вспыхнули   чистым   зеленым  пламенем,   как   всегда
происходило, когда  они  нападали. Всякого,  кто видел этот зловещий  огонь,
пробирала зябкая  дрожь. Но  Звездочет-Клоун почему-то не  обращал на  своих
палачей ровно никакого  внимания. Позабыв  обо всем на  свете, он наклонился
над небольшой Звездой и внимательно рассматривал се.
     - Эй, ты! -повелительно крикнул Четырехглазка. - Приготовься к смерти!
     -  Ну  вот  еще!  Я  и  к  жизни-то   не  очень  готовился...  бормотал
Звездочет-Клоун и  вдруг закричал  обрадованно.  -  Посмотрите! Наконец-то я
нашел ее!
     - Кого? - спросил Четырехглазка, и строй Крылаток остановился.
     - Ее, знаменитую разноцветную Звезду! Посмотрите!
     - Действительно, это  была  удивительная морская Звезда: каждый  луч ее
был окрашен в свой собственный цвет.
     -  Я  слышал о  ней,  - взволнованно  продолжал Звездочет-Клоун,  -  но
никогда не видел.
     - Вперед! - взмахнул бичом тайный шпион. - Выполняйте приказ.
     Строй  пестрых  Скорпионов неожиданно  изогнулся так, что Четырехглазка
оказался  отрезанным  от  кареты.  Он растерянно  попятился  от  наступавших
Крылаток.
     - Пришла пора! - заговорили они непривычно громко. - Пришла  пора нам с
тобой рассчитаться, мучитель!
     - Что... что с вами? - забормотал Четырехглазка.
     - Долгими  ночами  мы  мечтали об этом  -  говорили между тем  Крылатки
наперебой.  -  Каждый раз,  когда на  каши  спины опускался тяжелый кнут, мы
представляли, как  ты  за все ответишь. За свои издевательства  ты  прольешь
немало слез.
       
     
       
     - Что вы хотите делать? - взвизгнул Четырехглазка.
     - Не бойся, мы не ужалим тебя. Ты оставишь здесь свой бич и тайный знак
шпиона и будешь изгнан в далекие края. К Лупибею ты не  посмеешь вернуться -
он не простит  тебе потерю тайного знака. Ты  будешь скитаться в необитаемых
скалах или непроходимых зарослях, и  все живое  будет гнать тебя  прочь, как
ненавистного слугу Спрутов.
     Четырехглазка  не  смел перечить  своим  грозным  противникам.  Покорно
оставил он бич  и Осьминожий камень и торопливо заковылял прочь озираясь: не
передумали ли Крылатки, не гонятся ли за ним?
     Звездочет-Клоун  поднял  бич  Четырехглазки  и   с  отвращением  далеко
отбросил его.
     - Как же мы поедем теперь? - растерянно спросил Капелька.
     - Без кнута? - насмешливо сказал Звездочет-Клоун. - Не знаю, не знаю...
     - Эй, Крылатки! - окликнул царевич  совещавшихся о чем-то Скорпионов. -
Вы намерены везти нас дальше?
     От кружка Скорпионов отделилась Ма и приблизилась к карете:
     - Нет. Мы должны изгнать также и тебя.
     -  Меня?! -  изумился Капелька. - Но ведь я не найду  дороги обратно. Я
погибну! За что вы хотите изгнать меня?
     Он невольно положил  руку на Саблю, но тут  же снял ее: против Крылаток
никакая сабля не поможет...
     - За наши страдания, - продолжала Ма. - Каждый  удар,  который падал на
наши спины, ты  мог бы остановить. Каждое унижение, которому нас подвергали,
ты мог предотвратить. Но предпочитал ничего не замечать.
     - Я вообще ни  во что  не вмешиваюсь, -  пожал плечами царевич. - Какое
мне  дело до  чьих-то унижений,  страданий  и  преступлений?  Не  правда ли,
Смешинка?
     -  Не знаю, -  побледнев, ответила  девочка.  - Может быть, они  правы.
Каждый должен расплачиваться за те удары, которые он мог бы остановить. И я,
наверное, сумела бы облегчить их жизнь. Если бы захотела...
     -  Но  как?  - развел  руками Капелька.  - Ты  же  видела,  даже  кучер
Четырехглазка меня не слушал. Не могу же я вмешиваться во все дела!
     Ма  молча  отплыла.  Мгновение  Крылатки  были  неподвижны, потом разом
вытянулись в длинный ряд и стали надвигаться на карету...
     Но на пути Скорпионов вдруг оказался Звездочет-Клоун.
     -  Постойте! Ведь вы не одни на белом  свете.  Может  быть, есть в море
существа, к  которым царевич не был  равнодушен, делал  им  добро и облегчал
жизнь? Тогда ваше решение несправедливо.
     - Что же нам делать, мудрый Звездочет-Клоун, подскажи скорее!
     -  Выход  один. Отправимся  дальше и будем  спрашивать  всех встречных,
может быть, найдем кого-то, кто хорошо отзовется о царевиче.
     - Тогда в путь! - вскричали Крылатки.

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
РАССКАЗ САБИРЫ

     Говорила Звезда,  которую Звездочет-Клоун захватил с собой  и положил в
карету.
     - Как? Ты заговорила? - изумился Звездочет-Клоун. - Но ведь Звезды ни с
кем не говорят.
     - Они не говорят, когда им нечего сказать, - ответила Звезда.
     Звездочет-Клоун присмотрелся  и увидел на конце одного луча круглый рот
-  не тот  рот, в который Звезда  обычно отправляет устриц,  а  говорящий. У
основания луча открылся синий глаз и подмигнул Звездочету-Клоуну.
               
     
               
     - Почему  же ты раньше молчала и заставила нас совершить утомительное и
опасное путешествие? - спросил старик.
     - Потому что я была занята.
     - Чем? - улыбнулся Звездочет-Клоун.
     - Делала себе говорящий рот. А заодно и глаз, чтобы видеть того,  с кем
разговариваю.
     - Разве Звезды умеют такое?
     - Не знаю, как другие, а я умею, - сказала Звезда. - Меня зовут Сабира.
А  хочу  я сказать вот что. Однажды царевич сделал  мне  добро,  и я  должна
отблагодарить его. О нем я всегда вспоминаю с признательностью.
     - Ох, милая Сабира! Ты спасла Капельку!
     И Смешинка снова бросилась на
     шею царевичу - на этот раз от радости, а он, улыбаясь, крепко обнял ее.

     - Спасен, спасен! - повторяла девочка. - Теперь ты будешь с нами!

     И царевич смеялся и гладил ее разметавшиеся золотые волосы.
     - Расскажи скорее, прекрасная Звезда, какое  добро  сделал тебе царевич
Капелька?
     - Охотно,  - ответила Сабира.  - Ведь не для того я сделала  себе  рот,
чтобы сказать два слова и замолчать.
     - Мы слушаем тебя! - сказали все.
     - Однажды я нашла прелестное местечко под скалой, где было много устриц
и мидий.  Вскоре туда  пожаловали мои  подруги. Мы весело  проводили  время,
лакомясь  отборными  ракушками.  Как  вдруг  появились  царевич  Капелька  и
Лупибей.
     "Посмотри, какая подозрительная  Звезда, - сказал Спрут, останавливаясь
надо мной  и  помахивая дубинкой. - Эти Звезды нужно уничтожать  беспощадно,
где только увидишь. От них все зло!"
     "Ну что ты, уважаемый Лупибей, - ответил царевич. -  Ошибаешься. Звезда
как Звезда".
     "Знаю я эти Звезды! Не успеешь оглянуться, а они уже подберутся к самым
лакомым кусочкам".
     "С нее  достаточно  и этого",  -  тут царевич ударом ноги отбросил меня
далеко-далеко! Я  тотчас  спряталась за  камень  так,  что Лупибей больше не
увидел меня...
     - И ты называешь это добрым делом? - ахнули Крылатки.
     - Конечно. Ведь  он спас меня от Лупибея. Но мало  этого! В тот же день
скала  обрушилась  и похоронила  под собой  всех моих подруг. Царевич дважды
спас меня от гибели! Скажите, разве это не доброе дело?
     Капелька покраснел и, пожав плечами, пробормотал:
     - Что-то я не припомню такого случая...
     А Звездочет-Клоун глубокомысленно добавил:
     - Иногда добрый удар оказывается лучше всяких добрых слов.
     Крылатки удивленно переглянулись.
     - Да, но можно ли считать удар  добрым делом? Ведь он  наносится обычно
не с доброй целью...
     Но Звездочет-Клоун рассеял их сомнения:
     -  Неважно, с  какой целью наносится удар, важно, куда летит  тот,  кто
получил его. А потом, если получивший удар считает его добрым делом, то чего
же сомневаться другим?
     Крылатки долго размышляли и наконец согласились с ним.
     - Куда же нам теперь плыть?
     - Вместе с нами, - сказал царевич Капелька. - Отвезите карету в замок.
     -  Чтобы   ты   передал  нас   в   щупальца  стражи?  Ведь  мы  изгнали
Четырехглазку, - запротестовали Крылатки, - и хотели изгнать тебя.
     Царевич встал и вытянул руку:
     - Успокойтесь! Я ни слова  не скажу о том, что произошло с нами в пути.
Обещаю вам! Можете не бояться!
     - Хорошо, - сказала Ма. - Отправляемся в замок. Но предупреждаем  тебя,
царевич Капелька, что наша Крошка Ю будет сопровождать тебя всюду! И если ты
захочешь предать нас, помни: укол Крылатки невозможно предотвратить!
     Крылатки  впряглись в карету и отправились  к  мрачным  тяжелым  стенам
замка, видневшегося вдали.
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
ИСПЫТАНИЕ СМЕШИНКИ

     Некоторое время за прозрачной стеной никого не было. Но вот опять, как
     и вчера, из мрака стал выплывать Великий Треххвост, и девочка Смешинка,
хотя
     и ждала его, не смогла не ужаснуться.
     "Теперь мне понятно, почему он отгородил себя стеной, - подумала она. -
Ведь  это  чудище  может случайно, просто  вздохнув,  проглотить  всех,  кто
находится в зале".
     А  в зале  собралось много  обитателей замка.  Вокруг большой клетки  в
центре  двумя рядами стояли откормленные  вооруженные Спруты, дальше за ними
толпились остальные жители,  напирали из коридоров, клубились  вдоль стен. А
уж Лапшевников  было столько, что не повернешься - сдавили Смешинку  со всех
сторон, и она слышала даже, как они сопели.
     Девочка  стояла на  возвышении  у клеток  бывших советчиков, а рядом, у
самой прозрачной  стены,  стоял  царевич  Капелька.  Едва  появился  Великий
Треххвост, царевич поднял вверх руки:
     - Внимание! Внимание! Начинаем посвящение девочки Смешинки в советчики!
     Все замолчали. Только слышно было, как шуршат боками тайные Лапшевники.
     - Сейчас будет первое, самое важное испытание нового советчика.
       
     
           
     Царевич помолчал, оглядывая толпу. Один из коридоров был  ярко освещен.
Смешинка заметила, что из коридора сквозь толпу тянулся узкий проход прямо к
большой клетке, дверца которой была распахнута.
     - Мой отец, - Капелька кивнул на прозрачную стену, - уже давно и упорно
ищет  высшую  справедливость,  -  при  этих  словах   по  толпе   прокатился
восторженный гул. - И  он найдет ее! Тогда все заживут хорошо и счастливо, в
мире и согласии...
     Ему пришлось замолчать, так как все завопили, задвигались, замахали.
     Царевич поднял руку, подождал, пока утихнет шум.
     -  Но многие хищники  не  хотят жить  в  мире и согласии. Они постоянно
гоняются за кем-то,  хватают,  кусают, - вообще  ведут себя плохо. Мой отец,
владыка  подводного  царства, задумал  пробудить у  этих  несчастных стыд  и
совесть.
     Улыбки погасли. Жители недоуменно переглядывались.
     - Совесть? Разве она есть у хищников?
     -  Есть, -  уверенно  ответил царевич.  - Мой отец  каждый день  ставит
опыты. В клетку хищника -  ну, скажем, Акулы, впускают  какого-нибудь жителя
замка. Если Акула набросится на него, то мы начинаем ее стыдить.
     Он подал знак, и хор Рачков-Богомолов тоненько запричитал:
     - Как не  стыдно?  Как  тебе не совестно, ненасытная  утроба? Зачем  ты
проглотила этого маленького Карасика? Ведь он мог стать твоим другом...
     Они выли и  причитали  так жалобно, что у многих навернулись  слезы  на
глаза.
     - Вот, вот! - крикнул царевич. -  Одна Акула  тоже заплакала. Значит, у
нее есть совесть.
     -  Но заплакала  она  после того, как съела  Карасика, -  угрюмо сказал
кто-то в толпе. Царевич на миг смутился, потом продолжал:
     - И когда мы
     пробудим  совесть  у хищников,  они не посмеют никого трогать. Наступит
мир
     и...

     - Чем же они будут питаться? - опять прервал его чей-то голос.
     Царевич  нахмурился,  Лапшевники усиленно зашмыгали в толпе. Но царевич
снова поднял руку.
     - Сегодня будет поставлен опыт в присутствии всех вас, чтобы вы поняли,
какое это нелегкое дело - поиски высшей справедливости, и прекратили  всякие
нехорошие разговоры.
     Он подал знак, и где-то вдалеке в пустом коридоре раздался свирепый рык
Акулы.  Он  все  нарастал,  и  вот  показались   десять  Спрутов,  с  трудом
удерживающих  голодную  Акулу. Она  рвалась  вперед  с  горящими  от  ярости
глазами. Узкий  проход в  толпе  сразу  стал широким.  Кто-то  из  невидимых
Лапшевников,  наверное, зазевался и не успел посторониться, потому что Акула
вдруг зачавкала. Но несколько постных Лапшевников  лишь усилили ее  голодные
муки,  и в клетку  ворвалось чудовище, готовое проглотить все, что попадется
на пути.
     - Хороша  Нелия! -  пробормотал Великий Треххвост.  - Мы держали ее без
еды  много дней,  и теперь желудок у  нее чист,  как эта  прозрачная  стена.
Сейчас очень трудно пробудить у нее совесть. Тем почетнее будет победа, если
это нам удастся. Решай же, мой новый советчик, кого впустить в клетку к этой
хищнице, потерявшей совесть и стыд.
     Все  взгляды разом  устремились  на Смешинку.  Она похолодела: западня!
Великий Треххвост  приготовил ей западню, и царевич, сам того не подозревая,
помог ему в этом.
     "Если я  не выдержу испытания,  мне уже никогда не удастся  спасти моих
друзей! Но если выдержу... Всякий, на кого я сейчас укажу, будет моментально
растерзан свирепой тварью! Жители замка никогда не простят мне этого. Да и я
никогда не прощу себе... Что делать?"
     Она повернулась к собравшимся, и все в ужасе отшатнулись  от нее, стали
прятаться за спины друг друга, пытались улизнуть из зала.
     - Не двигаться! Куда напираете, трусы? - раздавались голоса Спрутов.
     Неожиданная  мысль пришла в голову девочке. Она  повернулась к Великому
Треххвосту и спросила:
     - Те, на кого я укажу, должны будут войти в клетку к Акуле?
     - Конечно! - ответил владыка.
     - А они не посмеют ослушаться? И ты не станешь отменять мое решение?
     - Ни за что!
     -  Хорошо,  - девочка повернулась к  жителям, затаившим дыхание, минуту
помедлила.  - Я  знаю, кто  должен  войти сейчас в клетку.  О,  я вижу,  это
достойные подданные владыки! Они  даже сейчас  показывают  свою  беззаветную
храбрость.
     Она замолчала, как бы собираясь с духом, а затем воскликнула :
     -  Слушайте! Пусть  в  клетку к  Акуле  войдут все Спруты,  находящиеся
здесь!  И  без оружия,  потому что  только  вид  безоружного может пробудить
совесть.
     Наступила  гнетущая  тишина.  Все  застыли,  вытаращив  глаза.  Даже  у
Великого Треххвоста отвисла челюсть.  И в  полной тишине какой-то Барабанщик
от удивления пустил частую трель.
     Тотчас  зал словно  взорвался!  Крики,  шум, отчаянная  кутерьма...  На
Спрутов жалко было смотреть. Они то багровели, то белели, то чернели...
     Кое-как  царевичу удалось  установить тишину.  Он  смотрел  на Смешинку
сияющими от радости глазами.
     - Мое решение не отменят? - спросила девочка. - Пусть стражники покажут
свою храбрость там, в клетке, и сумеют пробудить совесть у Акулы.
     - Да, конечно, не отменят... - замялся владыка. - Но...
     -  А кто же будет поддерживать порядок? - вдруг тонким голосом закричал
один  стражник,  которого все называли за  чрезмерное  рвение Служитьрад.  -
Позвольте хоть мне остаться.
     - И  мне! И мне! - закричали со всех сторон  Осьминоги такими жалобными
голосами, которых никто из жителей замка  никогда у  них  не слышал.  Многие
Спруты побежали прочь от клетки, думая,  что хоть это избавит их от жестокой
участи. Но теперь сами жители не выпускали их из зала.
     -  Да,  да, - облегченно подхватил Великий Треххвост. - А  кто же будет
поддерживать порядок?
     - Сами жители замка. Правда? - повернулась Смешинка к залу.
     - Правда! - закричали все. - Порядок будет! Сами поддержим!
     Служитьрад бросился к прозрачной стене и умоляюще сложил щупальца:
     - Жители сами не смогут... они даже не знают, как поддерживать порядок.
Он упадет! Его не будет...
     Исчерпав все доводы, он завопил:

     - У них даже дубинок нет! Смешинка улыбнулась.

     - Пусть все стражники отдадут жителям дубинки.
     Служитьрад  хотел  сказать  еще что-то,  но владыка хмуро отвернулся от
него и махнул последним хвостом:
     - Выполняй!
     В молчании  стражники стали снимать с себя каски, пояса с  пистолетами,
отдавать жителям дубинки.

     

     Спруты дрожали и все время озирались на клетку, где нетерпеливо кружила
голодная  Акула, то и дело  испускавшая  грозное  рычание. Некоторые  громко
стучали  клювами  от  страха.  Другие  плакали.  Среди  жителей  раздавались
иронические восклицания:
     - Вот так смельчаки!
     - Герои!
     Служитьрад  нашел новое занятие: подталкивал вперед  других Спрутов. Но
они не шли, упирались:
     - Сам иди вперед! Покажи пример!
     - Не разговаривать! - надсаживался Служитьрад. - Шагать в клетку!
     Он ухватил одного из Спрутов - самого толстого, и Смешинка сразу узнала
его: то был  Жуйдавись, который встретил их при въезде в  замок.  Сейчас  он
чуть  не подавился  чем-то  от страха  и, хрипя,  таращил глаза.  Служитьрад
энергично  толкнул  его к  дверце,  распахнул  ее и почти втиснул  в  клетку
необъятное тело  Жуйдавись, но  Акула  стрелой метнулась  к  ним, и  оба так
поспешно отпрянули, что отлетели от дверцы. В толпе засмеялись.
     - Они храбрые, когда на безоружных да слабых...
     Стражники опять
     сгрудились у клетки, подталкивая друг друга, но никто не решался первым
открыть страшную дверцу.
     - Что же вы? - рассвирепел Великий Треххвост. - Трусы! Сейчас же лезьте
в клетку! Ну?
     Стражники теснее столпились около дверцы и начали медленно приоткрывать
ее.  Смешинка, не  выдержав,  отвернулась. Даже  ей  стало  жалко  трусливых
Спрутов. Замерев, она ждала крика. И когда он раздался, вздрогнула.
     Но крик несся совсем не из клетки, а из главного коридора,  который вел
к воротам.
     - Бунт! Бунт! - вопил  кто-то и с грохотом приближался. Голос показался
Смешинке знакомым, она вгляделась в приближающийся силуэт...
     - Лупибей!
     Да, то был начальник стражи, но в каком виде! Потрепанный, осунувшийся,
ремешок  каски  оторван,  пояс с пистолетом потерян,  а в  щупальцах обломок
дубинки. Опираясь на него, Лупибей поспешал по коридору.
     - Бунт! -  закричал он  еще издали. - Коралловый город охвачен  бунтом!
Стражники выброшены! Грязный Ерш во главе бунтовщиков! Караул!
     От  неожиданности  Великий Треххвост испустил оглушающий свист и исчез.
Все оторопело смотрели на пустую прозрачную стену.
     Но вот владыка появился снова. Он испуганно озирался по сторонам.
     - Где бунтовщики? - спросил он Лупибея.
     - В городе... Сидят там... закрылись. Никого не пускают.
     -  Хорошо,  - облегченно  вздохнул владыка. -  То  есть хорошо, что они
сидят, а плохо, что стражники сбежали. Почему сбежали?! - вдруг заорал он.
     - Так ведь бунтовщиков много, - пояснил Лупибей, отдуваясь. - И  с ними
грязный Ерш.
     Великий Треххвост пожевал челюстями.
     -  Как  же  ты допустил, что стражу выбросили  из города? Что  не стали
подчиняться? Что с ними оказался этот... немытый Ерш?
     - Грязный Ерш, - поправил царевич. - Он в общем-то не грязный. И, между
прочим, смелый, отлично бросает рыбу-Нож.
     - Я спрашиваю, как допустили бунт? - орал владыка.
     -  Я  не  виноват! - угрюмо оправдывался Лупибей. - Это  все он... она,
хитрая и коварная девчонка Смешинка. Она виновата!
     У Смешинки широко-широко раскрылись глаза.
     - Что ты мелешь, несчастный? - воскликнул царевич. - Девочка  все время
находилась в замке.
     - Вот  из-за  того, что она  находилась  в замке,  и произошел  бунт, -
сказал Лупибей. - Если бы она осталась в городе, все было бы спокойно.
     - Почему? - спросил владыка.
     -  Потому что после ее отъезда смех в городе стал  затихать.  Но жители
хотели веселиться.  Они требовали, чтобы  Смешинка  снова  и снова учила  их
смеяться.  А когда они узнали, что это невозможно, потому что девочка уехала
в замок, начались волнения. Жители требовали, чтобы она вернулась. - Лупибей
умолчал,  что  волнения  в  городе  начались  из-за  того, что  Спруты стали
притеснять  и грабить жителей еще  с  большим рвением,  чем раньше.  -  Этим
воспользовался бунтарь Ерш. Он, как всегда, принялся мутить воду и подбивать
жителей города напасть  на  Спрутов. Мы отступили за ворота  и укрепились  в
скалах вокруг города, а я отправился сюда.
     Он повернулся к дрожащей у клетки гурьбе стражников.
     - Надеюсь,  что доблестные и не знающие страха стражники  замка помогут
нам усмирить бунтовщиков.
     В толпе раздался смех. Лупибей, ничего не поняв, продолжал :
     - Вы поведете всех стражников на  приступ, и мы в два счета расправимся
с презренными мятежниками.
     Смех прокатился по залу. Это не понравилось Лупибею. Он нахмурился.
     - Я вижу, что и здесь кое-кто научился смеяться. Прости меня, о Великий
Треххвост, но если  бы я  был  твоим  советчиком, то  посоветовал бы  тотчас
бросить проклятую Смешинку вон той голодной Акуле, что кружит в клетке. Этим
ты навсегда избавил бы нас от угрозы нового бунта.
     - Нет,  никогда! -  воскликнул царевич. -  Да я  скорее бросил бы Акуле
тебя, чем ни в чем не повинную девочку!
     Великий Треххвост хмуро посмотрел на него.

     - Сын мой, - сказал он, - возьми двух стражников и приведи сюда
     Звездочета-Клоуна и его спутницу... эту Звезду. А остальным вновь взять
свое оружие!
     Царевич и два Спрута ушли. Стражники с радостным  гомоном снова взялись
за пистолеты.
     - Что  такое?  - спросил  Лупибей.  - Почему  Стражники  оказались  без
оружия?
     -  Потому что  мой советчик девочка Смешинка посоветовала  бросить их в
клетку Акуле, - буркнул владыка, отводя глаза.
     -  Девчонка  твой  советчик?  - ахнул  начальник  стражи. -  А  где  же
Барракуда, Мурена и Щука-Мольва?
     - Звездочет-Клоун играл со мной в шахматы, но не дал им съесть ни одной
фигуры. Из-за этого они разволновались и... гм...
     - О! - всплеснул щупальцами Лупибей. - Горячие и доверчивые друзья мои!
Вы пали жертвой гнусного заговора!
     - Какого заговора? - спросил владыка.
     - Мне теперь все понятно! - шумел  Спрут Лупибей, ковыляя взад-вперед и
постукивая обломком дубинки. - Они сговорились погубить тебя.
     - Да кто сговорился, кто?
     - Бунтарь Ерш, Смешинка и Звездочет-Клоун.
     - Ты так думаешь? - с сомнением спросил владыка.
     -  Это  же яснее  и  прозрачнее  Медузы! - Лупибей  стал фиолетовым.  -
Грязный Ерш поднимает бунт в городе, Звездочет-Клоун губит твоих советчиков,
а Смешинка - всех стражников.  И тогда бунтари овладевают замком и врываются
за прозрачную стену!
     Все увидели, как Великий Треххвост вздрогнул.
     - Тогда я  их... проглочу, - неуверенно сказал он. Лупибей поперхнулся,
но тут же продолжал:
     - Да, но  они  успеют разрушить  замок, разогнать  слуг, погубить  твою
верную стражу!
     - Что же мне делать? - владыка заметался за стеной.
     - Я  знаю!  -  Спрут  оперся  на  обломок дубинки  и указал  на девочку
щупальцем:
     - Это она всему виной! До ее появления в Коралловом городе и замке было
спокойно. Нужно бросить ее Акуле!
     Великий  Треххвост  злобно  уставился на Смешинку. Толпа вздрогнула, по
ней словно пронесся единый глубокий вздох.
     - Пусть  будет так, - сказал владыка и отвернулся. Лупибей сделал знак,
и несколько  Спрутов подскочили к девочке, намереваясь схватить ее и бросить
в клетку.  Глаза их  сверкали злобной радостью: теперь-то они отомстят ей за
все  страхи  и  переживания! Но Смешинка  отстранила протянутые  щупальца  и
громко сказала:
     - Не трогайте меня! Я сама войду в клетку!
     Стражники отшатнулись. А
     девочка, гордо  подняв  голову, пошла к клетке твердым  шагом. Замерев,
затаив дыхание, все следили за ней. Даже Осьминоги оцепенели.
     Смешинка подошла  к дверце  и взялась за ручку.  На миг она  замерла, а
потом, не дрогнув, не побледнев, спокойно открыла дверцу и вошла в клетку.
     - Назад! Назад, дорогая Смешинка! - раздался отчаянный крик.
     В коридоре появился царевич  с  двумя Спрутами, которые тащили узников.
Но  было поздно: девочка  стояла уже в  клетке. Царевич  бросился  к ней, но
Звездочет-Клоун остановил его:
     - Стой, несчастный! И молчи. Иначе погубишь девочку.
     Смешинка стояла,
     прислонившись спиной к дверце. Потом оторвалась и шагнула на середину.
     Остановившись, она посмотрела прямо в глаза Акуле.

     Но та словно не  замечала ее. Она кружила  по клетке,  время от времени
задевая решетку хвостом  и  приглушенно рыча. Все  знали,  что  многие Акулы
делают  так, когда уверены, что добыча не  уйдет. Потом молниеносный бросок,
щелчок челюстями...
     - Зачем, зачем он это сделал? -  царевич с укором и отчаянием посмотрел
на владыку. - Почему я ушел, надо было остаться и убедить его...
     -  Как можно убеждать  того,  кто не знает  сам, что делает? - раздался
голос Звездочета-Клоуна. Царевич бросил на него  недоумевающий взгляд, и тот
пояснил: - Если  бы он знал, что делает, то никогда не решился бы всенародно
убить Смешинку...
     Акула все кружила, глухо рыча. Напряжение в толпе росло.
     -  Выпустите  ее! -  закричали голоса. - Она не виновата! Даже Акула не
трогает ее...
     -  Тихо! - устрашающе гаркнул Великий Треххвост и добавил задумчиво:  -
Действительно, почему Акула не трогает девчонку?
     - Они вступили в заговор! - завопил Лупибей.
     -  Ты,  наверное,  помешался  на заговорах,  - пренебрежительно  махнул
хвостами  владыка,  -  Акулы  не  вступают  в   заговоры  ни  с  кем,  кроме
собственного желудка. Эй, Нелия!
     - Я голодна! - заревела та в ответ. - Когда ты дашь мне поесть?
     - Тебе дали. В клетке девочка Смешинка. Съешь ее!
     - Я не вижу и не слышу ее! - прорычала Нелия. - Где она?
     - Ты что, ослепла? Стоит посреди клетки.
     Разинув пасть, Акула
     бросилась на середину клетки и прошла рядом с девочкой, не задев ее.

     - Меня обманывают! - захныкала Нелия. - Никого здесь нет...
     - Ты промахнулась!  - Лупибей подскочил к клетке. - Возьми чуть правее,
и сразу проглотишь ее.
     Нелия распахнула пасть и кинулась  прямо на Смешинку.  Но  та  проворно
отскочила, и хищница опять уплыла не солоно хлебавши.
     - Она отскакивает! - рявкнул начальник стражи. - Несносная девчонка, не
вертись, стой на месте!
     Смешинка показала ему нос. Лупибей густо посинел.
     - Сейчас зайду в клетку и суну тебя прямо в пасть Нелии!
     - Попробуй!  - презрительно улыбнулась Смешинка. - Куда уж тебе,  трусу
несчастному... Да ты побоишься и за дверцу взяться!
     Лупибей даже почернел от злости, кинулся  к дверце,  но, схватившись за
ручку, нерешительно остановился. В толпе заулюлюкали, раздался смех.
     - А ну давай!
     - Посмотрим, какой ты храбрец!
     Лупибей подергал дверцу  и сделал вид,  что она  не открывается.  Тогда
Смешинка сама открыла дверцу и жестом пригласила его.
     - Заходи! Места хватит и здесь, и в желудке у Нелии.
     Толпа  разразилась оглушающим воем и свистом.  Лупибей  мгновенно менял
окраску и, наконец, став мутно-грязным, шагнул в клетку.
     - Берегись, девочка! - крикнул Звездочет-Клоун. Спрут метнулся и  двумя
щупальцами успел ухватить ничего не подозревавшую Смешинку.
     - Вот она? - завопил он. - Нелия, сюда, я держу ее!
     Сверкая зубами.
     Акула кинулась к ним. Но в последнюю секунду Лупибей не выдержал вида
     приближающейся пасти и выпустил девочку. Покачнувшись, она упала. Нелия
     пронеслась  над ней  и с  маху отхватила щупальце у Спрута. Он, правда,
успел выскочить и захлопнуть дверцу, но сразу же упал и забился в судорогах.
     - Помираю! - вопил он. - Ко мне, спасите!
     Над ним захлопотали два
     Хирурга,  перевязали  обрубок  прозрачной  коричневой  полосой  морской
капусты.
     - Спокойно, - утешали они Лупибея. - Сейчас  йод ламинарии прижжет рану
и все будет в порядке.
     -  Ой!  У-ю-юй!  Кто  вернет  мне  щупальце? Проклятая Нелия, надо было
хватать  не  меня...  Она  проглотила  мое  любимое  пятое  щупальце!  Им  я
подписываю приказы...

     

     - Ничего, при вас осталось еще семь.
     Его перенесли и поместили в клетке,  где жила раньше Барракуда. Охая  и
стеная, он кое-как расположился там и злобно уставился на Смешинку.
     - Она еще жива? Нет, это невыносимо. Почему ты не проглотишь ее, Нелия?
     Акула,  рыча,  металась  по  клетке,  но  Смешинка легко  увертывалась,
спокойно отходя в сторону.
     -  Все  объясняется  просто, - тихо говорил  между тем  Звездочет-Клоун
царевичу  и Сабире.  - Смешинка  не  знает,  что такое страх  за  себя.  Она
беспокоится за царевича, может волноваться за друзей, но за себя она никогда
не боится. Поэтому она невидима для Акулы  и других  хищников. Чем трусливее
существо, тем лучше враги видят его.
     - Да, да, - подтвердила Сабира. - Теперь я хорошо знаю это.
     - Но Акула смогла бы  увидеть  Смешинку,  - развивал дальше  свою мысль
Звездочет-Клоун, - если  бы в ту же клетку пустили того, кто Смешинке дорог.
Скажем, царевича...
     - Молчи! - воскликнула Звезда. - Соглядатаи слышат...
     Тут
     Звездочет-Клоун спохватился.

     - Что я наделал!

     Он насторожился, надеясь, что Лапшевники не услышали или не придали
     значения  его  словам.  Но  они  все  слышали  и  ничего  не  упустили.
Звездочет-Клоун  увидел,  что  Лупибей   приподнялся  в  клетке,  к  чему-то
напряженно прислушиваясь, и тут же закричал:
     - Нашел, нашел, о Великий Треххвост!
     - Что ты нашел? - спросил владыка.
     -  Нашел  способ, как погубить Смешинку! Нужно в клетку  посадить еще и
царевича.
     - Сегодня ты  поистине обезумел, -  оборвал  его повелитель. - Чтобы  я
отправил на смерть своего сына Капельку?
     - Акула его не  тронет, - возразил  Спрут. - Выслушай  меня, владыка. -
Смешинка невидима для Акулы, потому что она ее не  боится.  Но если посадить
туда  царевича,  который тоже будет невидим для Акулы,  потому что, конечно,
наш царевич беспредельно  смел, - Лупибей  с издевкой поклонился, - девчонка
станет бояться за царевича, и тогда Акула увидит ее!
     - Отец! - воскликнул Капелька. - Не слушай его!
     - Может быть,  я  ошибаюсь, -  промямлил Лупибей. - Если у царевича  не
хватит смелости последовать за девчонкой...
     - Замолчи!  -  гневно крикнул  царевич. -  И  добавил, нежно  глядя  на
девочку: - За Смешинкой я пойду куда угодно...
     - Не нужно! - воскликнула Смешинка, и тотчас Акула бросилась на нее.
     Раздался   тысячеголосый   рев,   который   спас  девочку:   Акула   от
неожиданности остановилась, и пленница успела ускользнуть.  Она  отвернулась
от царевича. А он снял со своего пальца перстень и протянул мудрецу.
     - Возьми это. И сохрани, если я не вернусь.
     - Останови его, останови! - тормошила Сабира своего друга.
     -  Его  нельзя  остановить,  -  грустно  покачал  головой тот.  Царевич
решительно направился к клетке.
     -  Погоди, - сказал Великий Треххвост и обратился  к Лупибею. -  Ты сам
придумал это?
     -  Нет,  я  лишь  повторил   неосторожные  слова   Звездочета,  которые
подслушали наши тайные Лапшевники...
     - А-а... Ему  я верю,  - оживился  владыка и  махнул царевичу. - Можешь
идти.
     - Вся трагедия  в  том, -  сказал Звездочет-Клоун,  - что погибнут оба.
Потому что Капелька так же боится за девочку, как и она за него.
     - Но если ты  предупредишь Великого  Треххвоста о том,  что  и царевичу
грозит гибель, он не разрешит ему войти в клетку! - встрепенулась Сабира.
     -  Царевич не послушается его:  ведь  он  хочет  показать Смешинке свою
храбрость.
     - Но владыка просто прикажет Спрутам не впускать его!
     - Спруты тоже не  послушаются  его,  потому  что  их  взгляды  преданно
устремлены  на своего начальника Лупибея.  Тот даст им тайный сигнал,  и они
словно  бы   случайно  замешкаются.  Мне  кажется,  что  ему  нужна   гибель
царевича... - добавил он так тихо, что Сабира еле услышала его.
     - Не может быть!
     - Да вот доказательство: наш разговор Лапшевники передают Лупибею, а он
даже не шевельнет щупальцем...
     -  Но  Великий Треххвост  может распахнуть стену и сам  спасти сына!  -
воскликнула Сабира. - Предупреди его!
     Мудрец только улыбнулся печальной улыбкой.
     Царевич  подошел к дверце и взялся за ручку. Смешинка широко раскрытыми
глазами  смотрела  на  него.  Акула  Нелия, будто  почувствовав  наконец  ее
беспокойство,  уже  дважды  скользнула  совсем рядом,  чуть оцарапав девочке
руку. Лупибей приподнялся в своей клетке с горящими от радости  глазами. Еще
миг, и...
     Словно  стон пронесся по толпе. Все повернулись, все глаза уставились в
одну точку.
     В коридоре появился Храбрый Ерш.
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
ДАРЫ ЖИТЕЛЕЙ ПОДЗЕМЕЛЬЯ

     - Как  ты думаешь, -  спросил Звездочет-Клоун свою  синеглазую  подругу
Сабиру, - зачем царевич носил этот перстень?
     Они  сидели   в   большой  просторной   клетке  советчицы   Смешинки  и
рассматривали перстень, который  Капельки  в  суматохе забыл взять обратно у
Звездочета-Клоуна.
     - Я думаю, перстень напоминал ему о чем-то...
     - Или не напоминал.
     - Почему ты так думаешь?
     - Потому что он часто смотрел на перстень и хмурился так, будто пытался
вспомнить что-то важное, но не мог. Мне кажется, он берег перстень для того,
чтобы вспомнить о давно забытом.
     Звездочет подплыл к ночесветке.
     - О,  здесь что-то  написано! - воскликнул  он.  - И написано какими-то
странными знаками. Посмотри, ты сумеешь их прочесть?
     - Нет, не сумею, - Сабира замолчала.
     Вообще  она была  обижена.  Звездочет-Клоун не  пожелал  рассказать ей,
зачем выдал Крылаток, и теперь она неохотно разговаривала с ним.
     Старец, качая головой, спрятал перстень и примостился в углу. Советчица
пригласила их к себе, а сама отправилась запирать клетки.
     Вернулась она глубокой ночью. Лязгнула дверца. Звездочет-Клоун сразу же
зашевелился в своем углу.
     - Что  сказал Лупибей? - спросил он. Девочка  растерянно посмотрела  на
него.
     - Откуда ты знаешь? Можно подумать, что у тебя свои Лапшевники...
     - Об этом потом, - нетерпеливо перебил ее мудрец. - Что сказал Лупибей,
когда ты закрывала его клетку?
     -  Ничего  особенного,  -  зевнула  Смешинка.  -  Какие-то   непонятные
угрозы...
     - Какие же?
     - Он сказал,  - стала припоминать девочка, - он сказал, что ночью часто
побеждает  тот...  кто потерпел  поражение днем... потому  что у  ночи  свои
законы. В общем ерунда!
     Но мудрец покачал головой:
     - Плохо! Значит, Лупибей уже разгадал твои ходы. И сделал свои...
     - Какие ходы?
     - К выходу, - загадочно  произнес  Звездочет-Клоун. -  Лупибей  говорил
что-нибудь еще?
     -  Да,  я  вернулась  потом  к  его  клетке  и  слышала, как  он  давал
наставления Сторожевым Скатам.
     - Скаты не тронули тебя?
     - Нет. Они словно не видели меня.
     - Они действительно не  видели!  Значит,  моя  догадка  верна.  Но  что
говорил им начальник стражи?
     -  Чтобы  они  усиленно  охраняли  клетку с Храбрым  Ершом.  "Поступили
сведения от Лапшевников, - сказал он, - что они видели подозрительных бродяг
внизу, в подземелье". Считают, что это сообщники Храброго Ерша.
     - Почему?
     -  Видели  их после  того, как  все  жители  подземелья  были закрыты в
клетках. А сегодня никто не был наказан лишением клетки.
     - Значит, то были действительно сообщники Храброго Ерша, - проговорил в
раздумье Звездочет-Клоун.
     - Но как они проникли в замок? Как добрались до замка?  Звездочет-Клоун
покачал головой.
     - Не знаю. Наверное, скоро мы их увидим.
     - Как? - удивилась Смешинка.
     -  Они придут к тебе за ключами от  клетки Храброго Ерша.  И попытаются
выкрасть или отобрать их. Смешинка улыбнулась.
     -  Будем  ждать?  А  когда  выступим? Звездочет-Клоун  посмотрел на нее
выразительно, и она замолчала. Но тут вмешалась Сабира.
     - Они не пройдут сюда! -  уверенно сказала она. - Ведь Сторожевые Скаты
охраняют все проходы!
     - Ну, это такие смельчаки, что не побоятся ничего, - заметил мудрец.
     - Тогда оставим клетку Храброго Ерша открытой, пусть  заходят, - решила
девочка.
     - Чтобы и их предать? - возмущенно воскликнула Сабира.
     -  Да,  - небрежно бросил  Звездочет-Клоун. - В  одной  клетке им будет
веселее. А то Храбрый  Ерш среди Крылаток чувствует себя, наверное, неуютно.
Ведь он плохой кавалер.
     -  Не  хочу  я  больше здесь  оставаться!  -  воскликнула Сабира.  -  Я
немедленно ухожу!
     - Уходи,  - мудрец жестом остановил пытавшуюся  вмешаться девочку. - Мы
тебя не держим.
     После этого наступило долгое молчание.
     - Что же ты не уходишь? - спросил мудрец.
     -  Я ухожу!  -  с обидой  ответила  Звезда. - Но  ведь  ты  знаешь, что
расстояние до выхода из клетки я могу пройти только за два дня...

     

     - Значит, еще два дня после того, как ты ушла от нас, мы должны терпеть
твое присутствие? -  воскликнул Звездочет-Клоун. -  Ну что ж, тогда займемся
опять перстнем. Послушай, Смешинка, ты сможешь прочитать эту надпись?
     - Нет,  - с огорчением покачала головой Смешинка. - Может  быть, Сабира
сумеет прочесть?
     - Да, сумею, - с достоинством отвечала Сабира.
     - Как?! - изумился Звездочет-Клоун. - Ты солгала мне?
     - Я никогда не лгу! - фыркнула та.
     - Но ведь ты сказала, что не знаешь этот язык!
     - Когда ты меня спрашивал, я действительно не знала.
     - А теперь изучила его? - язвительно улыбнулся старец.
     - Нет, просто я вырастила  язык, который знает этот язык, - невозмутимо
пояснила Сабира.
     -  Ты  и  это  умеешь? -  мудрец и Смешинка переглянулись в  сильнейшем
удивлении. - Скажи, как ты это делаешь?
     -  Хорошо.  Пока  я  ухожу,  есть  время.  У  нас,  Звезд,  есть  такая
способность  выращивать оторванные ноги. Если у Звезды оторвут ногу,  то она
приказывает себе вырастить  новую.  И через некоторое время у нее появляется
новая нога.
     - Да, да, я знаю это!
     - А  когда меня нашел ты, я  решила  вырастить  говорящий рот и видящий
глаз.
     - Тогда прочитай, пожалуйста, надпись! - И Звездочет-Клоун  протянул ей
перстень.
     - Ну, что ж, я ухожу, есть еще время,  - Сабира пристально вгляделась в
надпись  и  с  усилием  прочла:  -  "Смеясь...  будь...  мудрым".  А   ниже:
"Досточтимому и любимому сыну моему Капельке, Каппа пруда Тарусава". Все.
     - Все?  - с горечью воскликнул  Звездочет-Клоун. - Но надпись  не стала
яснее.
     -  По-моему,  здесь  все  ясно, - возразила  Сабира.  -  "Смеясь,  будь
мудрым". Не мешало бы кое-кому усвоить эту истину.
     - Согласен,  - мудрец  не намерен  был сейчас спорить. -  Но кто  такой
Каппа и где находится пруд Тарусава? Я повидал много прудов за свою жизнь...
- тут он спохватился и посмотрел на девочку Смешинку,  но она была погружена
в  какие-то  свои  мысли  и ничего  не заметила.  -  Где  же  находится пруд
Тарусава? И кто такой Каппа? - еще раз повторил он.
     - Язык мой может  описать  Каппу, хотя я сама  никогда не видела его, -
сказала Сабира.
     - Знаешь, а ты бы лучше не уходила, - улыбнулся Звездочет-Клоун.
     - Нет! Я  быстро иду к выходу. Но пока я ухожу, есть еще время... Каппа
живет обычно в прудах и озерах. У него большие глаза, широкий рот, есть руки
и ноги с перепонками между пальцами.
     - Это же лягушка! - оживился Звездочет-Клоун.
     -  Что  ты! Лягушку я  тоже никогда  не видела, но могу описать ее. Это
отвратительное  скользкое  существо  с  выпученными  глазами  и  прожорливой
пастью. А  Каппа прекрасен и трогателен. Его рот постоянно  улыбается,  но в
выразительных глазах скользит грусть, легкая скорбь или тоска. Он маленький,
но никто не смеет обидеть его,  ибо все поднимаются на  его защиту, и сам он
вооружен  оружием, которое называется юмор. Говорят, что злые бегут от  него
без оглядки, а  добрые собираются вокруг  Каппы и подолгу слушают веселые  и
поучительные рассказы, на которые он никогда не скупится. Они готовы слушать
еще и еще, но  приходит ночь, и Каппа тихо, без всплеска погружается в воду,
направляясь  к  себе  домой,  где  он  отдыхает и  раздумывает  о  том,  что
происходит на свете.
     -  Гм... - вздохнул Звездочет-Клоун. - Ты так  описала  Каппу, что  мне
очень захотелось познакомиться с ним. Но как найти пруд Тарусава?
     - Этого я не знаю, - ответила Сабира.
     - А  может быть, ты вырастишь у себя еще один язык,  который расскажет,
как добраться до пруда Тарусава? Ведь пока ты уходишь, есть еще время.
     Но Сабира опять надолго замолчала.
     Утомленная событиями дня, девочка Смешинка вскоре заснула.
     В открытую дверцу осторожно и бесшумно скользнули три тени. Они крались
вдоль  решетки - там, где  потемнее, но когда оказались  под  ночесветкой, в
тусклом свете что-то блеснуло. Передний держал гимнотиду! Вот они подкрались
к кровати Смешинки...
     - А вот и гости, -  раздался из угла спокойный голос Звездочета-Клоуна,
и три темные  фигуры  застыли  от неожиданности.  -  Вы, кажется, испугались
хозяев, гости?
     -  Не  дождешься, чтобы мы  испугались,  -  процедил  один  из  гостей,
многозначительно помахивая гимнотидой. - Выкладывай, что тебе надо.
     - Видишь ли, тот, кто  держит  в  руках кож, почему-то  чувствует  себя
более  уверенным  перед тем, у кого  ножа нет. Поэтому  разговор между  ними
обычно какой-то неискренний, не задушевный.
     - Ага! Может быть, ты хочешь сказать, что я трус? Так возьми нож, чтобы
чувствовать себя уверенно.
     Звездочет-Клоун  небрежно принял от злоумышленника гимнотиду  и, удобно
расположившись в кресле, принялся подравнивать ею свои плавники.
     -  Но может быть,  мы  сначала разбудим хозяйку? - заметил  он. - А  то
как-то неудобно... Вдруг она проснется и увидит, что здесь ведется беседа? И
она захочет принять в ней участие.
     - Нам не о чем с ней разговаривать!
     - А мне показалось, что вы направлялись именно к ее постели.
     - Да, направлялся! Но не для разговора.
     - А зачем?
     - Нам нужны ключи от клетки Храброго Ерша. И мы не уйдем без них!
     -   Тем  более   хозяйку  надо   разбудить,   -  невозмутимо  продолжал
Звездочет-Клоун. - Ведь нельзя брать что-то без ее разрешения.
     И  он,  наклонившись,  потормошил  девочку. Она  тотчас  села, протирая
глаза.
     -  Это  же  Бекасик,  Барабулька  и  Бычок-цуцик!  Здравствуйте,  какое
приятное пробуждение!
     - Оно  было бы  не таким приятным, если бы я замешкался,  - пробормотал
Звездочет-Клоун. И громко сказал: - Эти приятные знакомцы пришли за ключами.
     - От клетки Храброго Ерша? Но у меня нет этих ключей,
     - Что?! - крикнул Бычок-цуцик. - Не хочешь отдать ключи?
     - Но если их действительно нет! - Смешинка так искренне развела руками,
что  Бычок-цуцик  растерялся.  - Ведь я  повесила  на клетку узников  старый
замок, ключ от которого давно затерялся.
     Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик переглянулись: они были в недоумении.
     - Это... правда?
     - Я подумала,  что ночью Крылаткам  или Храброму Ершу захочется,  может
быть, погулять  по замку,  и  в клетке  будет скучно.  Вот и повесила  такой
замок.  Они могут в любой  момент  открыть  клетку и выйти  наружу. Если  не
побоятся Сторожевых Скатов.
     Друзья  заулыбались. Они бросились  к девочке Смешинке и  принялись  ее
благодарить.
     - Как вы попали в замок? - спросила Смешинка.
     - А  очень  просто, - затараторила Барабулька, - по Темной трубе. Когда
мы захватили город,  то многие стали удирать по трубе  в замок. Храбрый  Ерш
решил,  что  это  удобный  случай  для  того,  чтобы проникнуть  в  замок  и
рассказать обо всем Великому Треххвосту.
     - Зачем? - спросил Звездочет-Клоун.
     - Он думал, что владыка ищет высшую справедливость и  не знает  о  том,
что творится в Коралловом  городе. Храбрый Ерш боялся,  что  Лупибей обманет
владыку,  и тот двинет свое  войско на город. "Я обо  всем расскажу Великому
Треххвосту,  -  мечтал  он,  -  расскажу   ему,  в  чем  заключается  высшая
справедливость".
     - Так думал Храбрый Ерш? -  усмехнулся Звездочет-Клоун. -  Эх, простак!
Он считает,  что зло хищника в его зубах, а  оно гораздо глубже - в желудке.
Вырви  у  Акулы зубы,  она станет  хвостом глушить рыбу и глотать ее не жуя.
Впрочем, так  делает, кажется,  Акула-Лисица. Но  почему Храбрый  Ерш  хотел
казни Смешинки?
     -  Потому что жители города перестали его слушать:  Смешинка научила их
веселиться,  плясать и смеяться. А Храбрый  Ерш говорил всем,  что  смеяться
рано, что на  помощь Лупибею может  прийти  войско владыки  и не оставить от
города камня на камне.
     -  Так-так-так,  -  протянул  Звездочет-Клоун. -  Значит,  вызволите из
клетки Храброго Ерша, а потом опять будете просить Великого Треххвоста?
     - Нет, Храбрый Ерш сказал, что обманулся.  Больше он  не верит владыке.
Он понял, что свободу нужно завоевать, а не выпрашивать.
     -  Передайте Храброму  Ершу  и  Крылаткам, чтобы они немедленно явились
сюда, - приказала Смешинка.
     -  Ну? - не очень  приветливо буркнул Храбрый Ерш, вваливаясь в  клетку
Смешинки. - Какой выход ты предлагаешь?
     - Вот уже второй раз Смешинка  вызволяет тебя из заточения, но так и не
услышала слов благодарности, - укоризненно заметил Звездочет-Клоун.
     - За что благодарить? - ощетинился бунтарь. - За преждевременный смех?
     Смешинка подняла руку:
     - Некогда спорить!  Лучше  хорошенько уясните себе то, что я скажу.  Вы
уже, наверное,  поняли, что Звездочет-Клоун, все сделал для того, чтобы дать
мне  возможность стать  советчиком  Великого  Треххвоста, захватить власть в
замке,  а  значит, и всех спасти. Я заперла Спрутов и даже самого  Лупибея в
клетки, но ворота все-таки охраняются. Сейчас мы сядем в карету и отправимся
туда.  Если охраняющий  ворота Осьминог не  пропустит нас подобру-поздорову,
придется его...  припугнуть.  Но  впереди  нас ждут еще многие  препятствия.
Нужно хорошенько подумать, как преодолеть их. Ведь теперь у нас нет пропуска
Великого Треххвоста.
     - Да, тяжелая задача... - призадумался даже Храбрый Ерш.
     - Мы будем жалить  каждого,  кто попытается задержать нас! - заговорили
Крылатки.
     Звездочет-Клоун посмотрел на них неодобрительно:
     - Нескольких Акул или Кальмаров вы действительно  можете убрать с пути.
Но что будем делать, когда перед нами встанет Стена  Ядовитых Медуз, которым
не страшны ваши уколы?
     Долго и горячо обсуждали в клетке девочки Смешинки план побега. Вдруг в
углу прозвучал голосок:
     - Смешинка! Девочка Смешинка!
     - Кто-то зовет меня... - насторожилась девочка.
     -  Это  я. Морская мышка!  -  Из  угла  выскользнула маленькая рыбка  с
широкими растопыренными плавниками.
     -  Альмина!  -  Обрадовалась  Смешинка.  -   Та  самая  мышка,  которая
предупредила меня во дворце о похищении старого аиста. Ах, Остроклюв, где же
он! - вздохнула девочка.
     -  Нет, то была моя сестра. А меня зовут Альвина. Но мы так похожи друг
на друга, что даже мать не различала нас...
     - Что же ты хочешь сказать, Альвина?
     - Жители там, внизу,  волнуются. Они узнали, что ты  собираешься бежать
из замка.
     - Откуда они узнали об этом? - встревожился Звездочет-Клоун. - Уж не от
Лапшевников ли?
     - Нет,  мы узнаем  все  гораздо раньше,  чем  презренные  Лапшевники, -
усмехнулась Альвина. - Повсюду находятся маленькие ракушки  Морские Уши. Они
все  слышат  и постоянно  переговариваются друг с другом. Так  мы  мгновенно
узнаем  обо  всем, что  происходит  в замке.  А  Лапшевники пока  ничего  не
подозревают. Они спокойно сидят в своей общей клетке.
     - Почему же волнуются слуги? - спросила Смешинка.
     - Они  не хотят с тобой расставаться. Но раз ты так решила, они просят,
чтобы ты пришла проститься.
     - Хорошо, я сейчас приду к ним! - Смешинка была растрогана.
     - Времени и так мало... - проворчал Храбрый Ерш.
     -  Ты  предлагаешь не идти? - возмутилась Смешинка.  - А что посоветует
Звездочет-Клоун?
     - Иди. Не заставляй ждать, - строго сказал тот. И когда девочка шагнула
к дверце, он повернулся к Храброму Ершу:
     - Неужели ты отпустишь ее одну?
     -  И мы! И мы  пойдем с девочкой!  - запросились Бекасик,  Барабулька и
Бычок-цуцик.
     - Нет. Не нужно зря рисковать.
     Смешинка  и  Храбрый Ерш двигались молча.  Навстречу скользили  плоские
хищные силуэты Сторожевых Скатов, каждый раз  бунтарь решительно хватался за
гимнотиду,  но никто не замечал  их.  Один  из  Скатов даже  задел  Смешинку
крылом, но так и не  понял,  что за помеха ему встретилась. Он тупо кружился
на одном месте.
     Это происшествие немного развеселило  спутников. Храбрый  Ерш  неуклюже
придержал  Смешинку, когда  она  поскользнулась,  спускаясь по  выщербленным
ступеням.
     Подземелье  встретило их сдержанным  гулом. Никто  из жителей не  спал.
Слабые  лучи  ночесветок  освещали  множество  глаз,  жалобно  глядящих   на
Смешинку.
     - Зачем ты покидаешь  нас,  смелая девочка?  - пронеслось, как стон, по
клеткам.    -    Кто   защитит    нас    от   злобных    Спрутов,   коварных
Лапшевников-шпионов... Не уходи от нас!
     Смешинка остановилась посреди прохода и подняла руку.
     -  Я ухожу,  но знайте, скоро вернусь! Мы защитим  Коралловый город,  а
потом придем сюда и освободим вас!
     Крики восторга раздались в клетках. Но вскоре наступила тишина.
     - Слушайте, слушайте, что скажет Дряхлый Горбыль!
     В одной  клетке раздалось кряхтение, и на свет медленно выплыл  большой
Горбыль. Он таращил слепые глаза.
     - 0-ох, много  я потрудился на своем веку! - вздохнул он. - От  тяжелой
работы вырос у меня костяной горб  и ослабли глаза. Но я  все ждал, когда мы
вместе  поднимемся  и  сбросим  иго  Великого  Треххвоста.  И  вот, кажется,
дождался...  Только  скажу  я вам,  детки,  тяжело  будет  победить Великого
Треххвоста и его войско, и одним вам это не под силу...
     Он замолк и долго жевал белыми губами. А потом добавил:
     - Но будет под силу, если помогут Справедливые Дельфины.
     - Правильно, правильно! - раздались голоса.
     - Если они возьмутся...
     - Даже Акулы боятся Дельфинов.
     Дряхлый Горбыль продолжал:
     -  Они,  быстрейшие  из быстрейших,  храбрейшие  из  храбрейших морских
жителей и  самые справедливые  и  разумные, помогут  вам  победить  Великого
Треххвоста.  Живут  они далеко, в Море  Счастья.  Нужно, не  теряя  времени,
мчаться  туда и просить их о  помощи.  Потому  что Морские  Уши слышали, как
Великий  Треххвост  приказал своему сыну,  царевичу  Капельке, готовиться  к
сражению.
     - Он не станет сражаться! - возразила Смешинка. - Я попрошу его...
     - Нет,  не делай этого!  - сказал Дряхлый Горбыль.  - Могут случиться с
вами  новые беды.  Пока  он сын  Великого Треххвоста, он будет  сражаться за
него.
     - Пока он... сын? - удивилась  девочка. - Как странно  ты  выражаешься,
дедушка! Разве может он перестать быть его сыном?
     - Я многого  не знаю, Смешинка, поэтому и говорю так странно. Эту тайну
долго разгадывать, а времени у вас нет. Спешите к Дельфинам, в Море Счастья!
     - Хорошо, поспешим.
     -  Мы  знаем, что за стенами замка  вас ждут большие препятствия. Но мы
поможем вам. Обойди клетки, девочка, и возьми то, что тебе дадут.
     Она обходила клетки и гладила сквозь решетки головы морских жителей, их
спины с опущенными колючками, почесывала бока и пожимала дружеские плавники.
     - Возьми  с собой его, - сказали  в  клетке носильщиков  Бентозавров  и
мусорщиков  Бобырей,  выводя  спящую   плоскую  рыбу  с  маленькими  мутными
глазками. Она во сне шевелила плавниками и плыла туда, куда ее вели.
     - Кто это?
     -  Обыкновенный  Морской Язык. Только  не совсем обыкновенный... Он так
ругал Спрутов, что его хотели схватить  и отправить в  морскую пещеру. Но мы
спасли его и спрятали в мусоре. Долгими  ночами он рассказывал  нам чудесные
истории и смешные побасенки. Он может говорить беспрерывно. И он сказал, что
поможет вам пройти Стену Ядовитых Медуз.
     - Но почему он спит?
     -  Мы  усыпили  его  соком  актиний, чтобы  он  пока молчал. Иначе  вас
услышат. Но когда вы окажетесь за стенами замка, разбудите его.
     В следующей клетке Смешинке вручили большую изогнутую раковину.
     - Прими дар  музыкантов  - Крокеров, Барабанщиков,  Дорадо и Сциен. Эту
раковину мы обработали так, что ее звук спасет вас, когда вы приблизитесь  к
Струям  Кальмаров.  Только нужно сильно  дунуть  в нее  ровно  шесть раз, не
меньше и не больше.

     

     - А  это  поможет  вам избавиться  от  жестоких  Крабов,  -  из  клетки
убиральщиков, зубочистильщиков и почесывальщиков Смешинке передали маленький
комочек.  - Как только поднимется  перед вами Завеса Крабов, дерни тоненькую
ниточку и брось в ближайшего Краба. Десять тысяч раковин Пинна дали нам свою
крепкую биссусную нить, чтобы мы сплели это.
     -  А  маленькая  губка,  которую  мы, посудомойки Присоски  и  поварята
Ошибни,  дарим тебе,  не менее чудесна.  Мы держали ее над всеми  кушаньями,
которые когда-либо готовились у нас на кухне, и губка впитала их запахи. Как
только увидишь Акул, сдави губку изо всех сил.
     Так, сопровождаемые  наставлениями  и  добрыми  пожеланиями  обитателей
подземелья.  Смешинка и  Храбрый Ерш отправились  обратно.  У  клетки  к ним
бросился Звездочет-Клоун.
     - Видели Бекасика, Барабульку и Бычка-цуцика?
     - Нет... а куда они делись?
     - Отправились за вами. Морские Уши  передали, что  в проходы по приказу
Лупибея вышли  электрические Скаты  Торпедо.  Они убивают все  живое  своими
разрядами. Друзья отправились предупредить вас...
     Храбрый Ерш рванулся было назад:
     - Я выручу их!
     Но Звездочет-Клоун остановил его:
     - Сначала мы узнаем, где они,
     Все вошли в клетку, и мудрец обратился к темному углу:
     -  О,  слышащее  все Морское  Ухо! Спроси  своих  братьев,  где  сейчас
находятся Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик.
     - Хорошо,  я спрошу,  - тихо  прошелестел голос. И только очень  сильно
напрягая  слух,  можно  было  услышать,  как  тихо-тихо  застучала  раковина
Морского Уха.  Вдали  ему ответили тоже  чуть  слышно  -  и  тревожные,  еле
различимые удары понеслись через весь замок. Вскоре пришел ответ.
     - Ваши  друзья находятся в надежном  укрытии, - сообщило Морское Ухо. -
Они просят вас не задерживаться, так как Скаты Торпедо отрезали уже все ходы
в подземелье...
     Минуту смельчаки смотрели друг на друга.
     - Едем! - твердо сказал Звездочет-Клоун. - А за ними еще Вернемся. И не
только за ними.
     Храбрый Ерш потряс гимнотидой, глаза его сверкнули:
     - Ничего, мы посчитаемся за все!
     Крылатки, запряженные в  знакомую Смешинке карету царевича, нетерпеливо
подрагивали плавниками. Путешественники бросились к карете.
     -  Вперед! -  тихо сказал Звездочет-Клоун, и тотчас  они услышали сзади
сильный удар. То приближался стреляя смертоносными зарядами, Скат Торпедо.
     Карета  быстро  заскользила по коридорам.  У одной  из  клеток Смешинка
сказала:
     - Постойте! Здесь живет Капелька.
     - Некогда! Ты слышишь, сзади идут Торпедо?
     -  Я  только  взгляну  на него,  - девочка  приникла к  прутьям клетки.
Царевич  безмятежно спал на голубой полупрозрачной перине.  - Что за мрачный
замок! Все заперты в клетках, даже царевич... Он спит, и я не смею разбудить
его. Прощай, Капелька!
     Вблизи опять раздался громовой удар. Царевич вздрогнул и пошевелился.
     - Прощай!  -  повторила  Смешинка и  быстро побежала  к карете. - Может
быть, еще увидимся...
     - Увидитесь! - процедил Храбрый Ерш. - Когда он придет со своим войском
брать наш город.
     - Не говори так! - нахмурилась  Смешинка. - Ведь ты  слышал, что сказал
Дряхлый Горбыль?
     -  А  что  он  сказал? - Звездочет-Клоун внимательно  выслушал  рассказ
девочки, пока Крылатки несли карету к воротам. - Любопытно! Это навело  меня
на некоторые мысли...
     Крылатки вдруг резко остановились. Карета проплыла еще немного и плавно
опустилась на  песок  прямо у щупалец здоровенного  Спрута. Девочка  подняла
глаза и похолодела...¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
ТАЙНА ДОЛГОПЕРА

     И что же? Она не ошиблась.
     Звездочет-Клоун,  достигнув   поверхности  меря,  так  разогнался,  что
выскочил в воздух, расправил плавники, которые вдруг превратились  в широкие
красивые  крылья,  и стал  знакомым  нам старым  аистом.  Взмахнув крыльями.
Остроклюв радостно крикнул:
     - Как долго я не летал! Как долго я не дышал свежим воздухом! Как долго
я не видел неба!
     Он подсчитал, что сегодня миновало тридцать и три дня с той ночи, когда
ведьма наложила на него проклятие. Чары старухи отныне были бессильны!
     Остроклюв сделал круг  над водой, пристально  вглядываясь, но ничего не
увидел  в  сгустившейся синеве. И тогда  он  решительно  повернул  на  юг, в
направлении островов, как советовала ему Сабира.
     Он  летел  целый  день,  и   крылья  его  с  непривычки  устали.  Внизу
по-прежнему расстилалось море,  не было  видно ни одного островка, где бы он
мог сесть и отдохнуть.
     Наступила  ночь. Остроклюв  летел, мерно  взмахивая  крыльями, глядя на
звезды и тяжело вздыхая. Иногда он бормотал:
     -  Как  не хотелось мне... ради  этого  несносного  мальчишки. Но  если
разобраться,  то вовсе  не ради  него,  а  ради  девочки  Смешинки и жителей
Кораллового  города...  Вот  только  не  знаю,  согласится  ли  Каппа  пруда
Тарусава... и где находится этот пруд.
     - Каппа пруда Тарусава?  - повторил рядом чей-то тоненький  голосок,  и
Остроклюв вздрогнул от неожиданности. - Кто осмелился говорить о Каппе?
     - А  почему нельзя  говорить о нем? - удивился старый аист, разглядев в
сумерках летевшее рядом странное  существо. То была рыба  не рыба, птица  не
птица, а рыба с крыльями. - Кто ты?
     - Я Долгопер, летающая рыба. Нас много летает здесь над волнами, и  все
мы боимся говорить о Каппе пруда Тарусава. Если кто-нибудь услышит и донесет
Великому  Треххвосту,  он  погубит  нас  всех  до единого.  Но тайна  мучает
нестерпимо, и хочется поделиться ею с кем-нибудь. -  Долгопер понизил голос:
- Я вижу, ты не рыба, и тебе  можно довериться. Но  прежде скажи,  откуда ты
узнал о Каппе пруда Тарусава?
     -  Ха!  -  воскликнул старый аист,  напуская на себя равнодушие. - Да я
много раз отдыхал в окрестностях этого пруда  после дальних перелетов, ловил
там лягушек...
     - И ты видел Каппу? - воскликнул Долгопер.
     - Конечно. Мы часто беседовали с ним.
     - О чем?
     - О... том о сем.
     -  А о  сыне, о сыне его вы ни разу не  разговаривали?  -  задыхаясь от
волнения, спросил Долгопер.
     - Как же, говорили  и  о  сыне, - осторожно  ответил  старый аист. -  А
почему это тебя так беспокоит?
     - Наверное, Каппа очень тоскует о нем? - выспрашивал Долгопер.
     - Иногда...
     -  Значит, он уже стал  забывать  его! - с горечью сказал Долгопер. - А
раньше, говорят, он очень, очень тосковал! Он звал его по ночам, высунувшись
из воды и горько  плача. Но потом он снова становился веселым, как обычно, и
только грусть в глазах выдавала его...
     -  Наверное, у  него  плохой сын, - осуждающе сказал Старый аист. -  Не
откликнуться на зов отца! Да он просто непутевый!
     - Нет, -  возразил живо Долгопер. - Если  бы сын мог откликнуться... Но
он не может. Он даже не знает, что он сын Каппы!
     - Ты говоришь удивительные вещи. Как это сын Каппы не знает, что он сын
Каппы? Нет, не могу этому поверить? Расскажи такую историю кому-нибудь более
легковерному...
     Но Долгопер не отставал и летел рядом, жалобно прося выслушать его.
     -  Что  ты  пристал? Смотри:  вон вдали другая птица.  Лети  за  ней  и
выкладывай ей свою тайну!
     -  Не могу, -  простонал  Долгопер. - Она наверняка ничего  не  знает о
Каппе пруда Тарусава. А какой толк рассказывать тайну тому, кто выслушает ее
без  всякого  интереса?  Тайна  отскочит  от него, как луч солнца от  темной
поверхности воды. И снова будет жечь меня. Я впервые встретил птицу, которая
знает о Каппе пруда Тарусава...
     - Хорошо, говори. Почему сын Каппы не знает о своем отце?
     -  Потому  что его  напоили волшебным зельем  и он  забыл  отца! Совсем
забыл. Он думает, что  он сын... -  Долгопер нырнул и, вынырнув, очутился  у
левого крыла старого аиста.
     - Чей сын?
     -  ...что  он  сын  Великого Треххвоста -  царевич Капелька! -  выпалил
Долгопер и резко  пошел на снижение. - Ну вот, я поведал тебе тайну, которая
мучила меня, и теперь я чувствую себя легко-легко!
     Но старый аист заложил крутой вираж и поймал Долгопера у самой воды.
     - Отпусти! Что ты делаешь? - завопил Долгопер. - На помощь!
     Остроклюв  быстро летел вперед. Наконец показался пологий берег, старый
аист снизился и положил пленника недалеко от воды на влажный песок.
     - Вот теперь поговорим.
     - Что тебе от меня нужно? - возмущенно взвизгнул Долгопер.
     - Продолжения рассказа. Выложив тайну, ты почувствовал облегчение, зато
стало  тяжело мне, и я захотел узнать, как попал  сын Каппы пруда Тарусава к
Великому Треххвосту.
     - Ты очень любопытен,  - проворчал Долгопер, потирая  плавники, помятые
старым аистом.
     - У меня длинный нос, и я люблю совать его во все тайны.
     - Великий Треххвост не простит тебе этого.
     -  Если узнает. Но ведь ты сам заинтересован в том, чтобы  он ничего не
узнал.
     - Все равно, я ничего не скажу тебе.
     -  Скажешь. Или я оставлю тебя здесь на песке, с которого ты не сможешь
взлететь, а утром тебя изжарит солнце и съедят муравьи.
     И Долгопер покорно принялся рассказывать.
     - Сына Каппы похитили  мы, летучие рыбы. Великий Треххвост созвал нас и
приказал это сделать. Сначала на разведку вылетели  рыбы-Бабочки. Они  долго
кружились над прудом Тарусава и высмотрели, когда сын Каппы выходит гулять и
где он  любит лежать,  греясь в лучах  солнца. Потом отправились Летучки.  А
вслед за ними большой отряд  Долгоперов  появился над прудом и стал неслышно
снижаться. Но Летучая мышь  заметила нас и крикнула Капельке: "Беги!" Ночной
Сверчок прервал  свою песню, которую он  пел для него. Светлячки выстроились
вдоль тропинки, освещая ему путь. Но мы схватили Капельку и взмыли в воздух.
     На рассвете мы доставили пленника в замок владыки. Лупибей насильно дал
ему выпить волшебного зелья,  и он забыл отца и место,  где родился. "Ты мой
сын,  царевич", - сказал ему  владыка, и:  Капелька послушно кивнул головой.
Довольный повелитель отпустил нас, строго-настрого приказав никому ничего не
говорить.  "Иначе ни одного Долгопера не  останется в море!" И мы молчали...
до тех пор, пока я не проговорился. О, горе мне!
     - Ты думаешь, - холодно сказал Остроклюв, -  о преступлениях становится
известно только благодаря преступникам? Как видишь - не всегда. Иди же! - он
поднял его,  готовясь  зашвырнуть  в море,  но  передумал. -  Нет, погоди...
Сначала ты укажешь мне, где находится пруд Тарусава.
     - Но ты говорил, что не раз бывал там!
     - Я очень забывчив. Вот и  теперь я забыл дорогу к пруду. - И они снова
полетели - на этот раз впереди Долгопер, а за ним старый аист, который зорко
следил,  чтобы коварное  существо не  вильнуло в  сторону  и  не  попыталось
удрать.  Он  не  верил  ему,  и  когда  Долгопер  сказал,  что  там,  внизу,
поблескивает пруд Тарусава, старый аист объявил, вздохнув:
     - Ну вот, наконец-то я могу проглотить тебя, а то давно ничего не ел...
     - Не надо  глотать меня!  - закричал Долгопер.  - Я невкусный!  В пруду
Тарусава ты наловишь много жирных лягушек и славно поужинаешь.
     -  Но я не  слышу ночного кваканья лягушек, - сказал старый  аист.  - А
сейчас как раз их пора. Долгопер понял, что попался, и заныл:
     - Я приведу тебя к настоящему пруду Тарусава, клянусь!
     - Твоим клятвам я не верю, но  помни, что  я узнаю, тот ли  это пруд, и
если  ты меня обманул, то  пеняй на себя.  Долгопер  испугался так,  что его
плавники задрожали:
     - Будь уверен, не обману!
     Они поднялись снова высоко, и Остроклюв из любопытства спросил:
     - Что же за пруд был там внизу? Долгопер смущенно пробормотал:
     - Пруд Тысячи Выдр...
     - И они принимают каждого аиста не очень любезно, правда?

     

     Долгопер промолчал и вскоре стал снижаться.
     - Теперь я привел тебя к настоящему пруду Тарусава. Верь мне.
     - Я верю не тебе, а себе. Можешь убираться и больше не попадайся мне на
глаза.
     Обрадованный Долгопер кинулся наутек.
     Старый аист неслышно опустился между деревьями и замер, осматриваясь.
     Он стоял на тропинке, а над головой шелестели могучие кроны. Там и  сям
в  траве чернели  валуны,  поодаль  стояла  легкая  беседка  с  позеленевшей
чешуйчатой  крышей,  от нее  вверх  на  холм  вела  лестница  со  стершимися
каменными ступенями и белеющими бамбуковыми перилами.
     Тропинка привела его к пруду, где басами неумолчно кричали лягушки-быки
и  рогатые  лягушки.  Пруд  зарос  листьями кувшинок. Кое-где  белели  цветы
водяных лилий. Посреди пруда на замшелых валунах росли карликовые сосны. А у
самой воды на берегу красивейшим  цветком блистал маленький домик из чистого
золота. Блики от его стен ложились на воду, и  она светилась. Там нежились в
лучах золотые  и серебряные  толстогубые карпы. От  воды  поднимались нежные
белесые нити тумана и растворялись вверху.
     Старый аист  трижды взмахнул широкими крыльями и очутился  на маленьком
островке.  А едва  опустился,  увидел:  крошечный  человечек, нежно  розовея
обнаженным телом, лежал на замшелом камне животом вниз. Он чуть приподнялся,
настороженно глядя на пришельца, готовый в любой миг скользнуть в воду.
     - Не бойся меня, - сказал Остроклюв. -Мы, аисты, любим младенцев.
     - Я не младенец, -  ответил человечек, поправляя  повязку  на бедрах. -
Уже много-много лет я живу на свете. Я стар, как этот пруд, и эти деревья, и
эта земля...
     - Тогда,  значит, ты очень счастлив.  Только счастливые выглядят всегда
молодыми.
     - Да, я счастлив, потому что люблю свою судьбу, хотя иногда  она бывает
горька.
     Остроклюв огляделся и вздохнул:
     - Какой красивый пруд!
     - Да. В такие ночи, созерцая красоту, примиряешься даже  с  горем,  ибо
красота будет жить вечно...
     - В  твоей  речи настойчиво звучит нотка печали.  А  мне рассказывали о
Каппе пруда Тарусава,  как о  самом веселом существе. Его шутки так смешны и
остры, что поневоле забываешь о всех своих бедах и печалях, - говорили мне.
     - Тот, кто сам не знал горя, не сумеет заставить других забыть о нем, -
вздохнул Каппа.
     - Расскажи о своей беде, может быть, я помогу тебе.
     - Нет! Прохожий может лишь снять соринку  с чужой головы или сдвинуть с
дороги мешающий камень. Но он не может врачевать сердце.
     - Но прохожий может  извлечь песчинку из глаза или кость, застрявшую  в
горле,  -  возразил  старый  аист и положил  перед Каппой  тоненький золотой
перстень. - Тебе сыновний привет от Капельки...
     И показалось ему, что солнце осветило лицо Каппы  - так оно просияло от
радости. Он схватил перстень и прижал его к груди.
     - О сын мой! Наконец-то я услышал о тебе! Ты жив, ты подаешь знак!
     - Да, он жив, Каппа, - ответил Остроклюв. - Но он не свободен.
     - Я  знал,  что  его  держат в заточении, иначе он  давно  убежал  бы и
вернулся ко мне. Скажи, где эти решетки?
     - Они не простые. - вдохнул Остроклюв. - Это решетки зла.
     И он  рассказал, как встретил по пути  Долгопера  и  тот  проговорился,
рассказав о похищении Капельки.
     -  До  сих  пор  меня  удивляло,  почему  царевич  при   кажущемся  его
благородстве так легко  уступает Лупибею, Великому Треххвосту и старается не
вмешиваться  в их злодеяния. Теперь я понимаю: ядовитое зелье отуманило  его
душу.
     Каппа поник головой.
     - Чего ты хочешь от меня? - произнес он.
     - Помощи. Горюя здесь, на этом камне,  не вернешь сына Капельку. Садись
ко мне на спину, и мы полетим туда, где он томится, чтобы освободить его. Но
томится он не один, и освободить его можно, только освободив жителей замка и
Кораллового города.
     -  Понимаю,  -  сказал Каппа.  -  Если  упавшее  дерево придавило  пять
птенцов, нельзя вытащить одного, не приподняв дерево и не освободив всех.
     - Но птенцов можно освободить одной силой, - добавил Остроклюв, - а для
того  чтобы  освободить  морских  жителей, нужна не  только  сила, но и  ум,
смелость, отвага...  Так не теряй времени. Садись и летим! Ведь и  на  земле
люди ждут, когда я верну им утерянную радость.
     Через минуту над старым парком и чудесным  прудом взмыл вверх  чеканный
силуэт старого аиста. На  его спине, крепко вцепившись  в перья, сидел Каппа
пруда Тарусава.¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
КОРАЛЛОВЫЙ ГОРОД В ОПАСНОСТИ

     Не  успели  наши  путешественники  оглянуться,  как  оказались  у  стен
Кораллового  города. И  вовремя:  жители  ничего не  знали  о  надвигающейся
опасности.
     В  городе  с  утра  до вечера звучал  веселый  смех, который  заставлял
быстрее биться сердца и зажигал весельем глаза. Все смеялись!
     Но Храбрый Ерш был  по-прежнему серьезен и  озабочен.  Целыми  днями он
носился по городу и защитным стенам, призывал жителей готовиться к бою.
     Однажды он появился во дворце и спросил Смешинку и Сабиру:
     - Где Морское Ухо?
     Морское Ухо они нашли глубоко в подвале под защитной стеной.
     - Здесь никто  не мешает слушать, - пояснило Морское  Ухо. -  В  городе
сейчас слишком шумно, и  я попросил Крылатку Фа перенести меня сюда. Хорошо,
что вы пришли. Есть важные новости.
     Смешинка и Сабира тревожно переглянулись.
     - На  город  надвигается  войско  Великого  Треххвоста,  которое  ведет
царевич Капелька. Вместе с ним начальник стражи Лупибей.
     - Ох! - Смешинка закрыла лицо руками. - Неужели царевич будет воевать с
жителями Кораллового города...
     Как только Храбрый  Ерш узнал о  том,  что  войско  Великого Треххвоста
скоро должно  быть у стен  города, он  сразу же объявил военное положение  и
созвал совет, в  который входили полководцы Белуха, Чавыча, Палтус и Морской
Петух-Тригла.
     -  Я,  главнокомандующий  силами города Храбрый Ерш, объявляю заседание
совета  открытым!  -  торжественно сказал  он.  - Итак, получено чрезвычайно
важное сообщение от всезнающего Морского Уха.  На  нас движется армия. Кроме
того, не нужно забывать, что в скалах  у города  засели Спруты и Каракатицы,
которые в любой момент могут напасть на город.
     Прошлой  ночью силами  добровольцев  Колюшек,  Кузовков  и  Гольцов  мы
пытались  атаковать  их, но  оказалось, что на  подходах  затаились Лягвы  -
Морские Черти. Добровольцы нарвались на них и отступили...
     Он  перевел  дух  и   торжественно  оглядел  полководцев.  Все  слушали
серьезно, никто не  смеялся и не улыбался.  Было не  до смеха - такая силища
движется на город!
     - Враг  силен, - глаза командующего  сверкали.  - Но мы будем биться до
победы! Мы им покажем!
     - Может быть, лучше сдаться? - испуганно предложила толстая Чавыча.
     - Сдаться? - гаркнул Храбрый Ерш. - Никогда! Кто не согласен сражаться,
может уйти с совета. Ну?
     Чавыча робко поглядела на всех и боком-боком двинулась к двери...
     - Кто же будет пятым полководцем? - спросила Белуха.
     - Войдите! - крикнул Храбрый Ерш, и в зале дворца появилась Девятииглая
Колюшка. -  Вот кто  будет полководцем! Она  храбро билась во  время  ночной
вылазки.
     Девятииглая Колюшка важно заняла свое место.
     -  Силы  явно неравны, - продолжал  Храбрый  Ерш. -  Но мы  для того  и
собрались, чтобы обсудить,  как отстоять свободу. Дельфины обследовали город
и подступы к нему и предложили план обороны...
     До глубокой ночи длился совет полководцев  в  Большом зале дворца. Было
решено  встретить первых же нападающих  тучей Игл и Морских Стрелок, а потом
обрушить с защитных выступов груды камней, которые погребут не только первые
ряды Акул, но и ворота - таким образом вход в город будет наглухо закрыт.
     - А потом пусть пролезают сквозь бойницы по одному. Мы  устроим каждому
хорошую встречу.
     Никто  не заметил, как  чуть шевельнулся  бугорок в дальнем углу  зала.
Дракончик-шпиончик  13-13 только одному  ему  известными  ходами  проник  во
дворец  и  теперь  подслушивал  все,  что  говорилось  на  совете.  А  когда
полководцы  покинули зал, 13-13  неслышно  скользнул  в  коридор. Оттуда  он
пробрался в подземелье и через некоторое время уже был в скалах за городом и
докладывал обо всем Спрутам.
     В  это  время  у  Смешинки  шел  другой  совет,  о  котором  не  только
Дракончик-шпиончик,  но  и  главнокомандующий  Храбрый Ерш не знал. Тут были
Сабира,  Морское   Ухо,  Альбина,   Ласточка,   Чернобровка  и  Черноспинка,
Плотвичка-Гимнастка и Кузовок. Этот совет кончился тоже далеко за полночь.
     -  Итак, Великий Треххвост  остался  в  замке, -  говорила Смешинка.  -
Поэтому я думаю, наше дело увенчается успехом.
     - Придется крепко поработать, - сказали Чернобровка и Черноспинка.  - В
городе насчитывается сто тысяч  раковин Пинна. Они дадут нам нити. Пятьдесят
тысяч  раковин  Мурекс  дадут краски. Две тысячи Морских  Ежей  снабдят  нас
иголками для шитья, а тысяча  Коньков-Тряпичников сошьют за  два дня то, что
нужно.
     - При условии,  что все  мы будем  дружно помогать  Конькам, - добавила
Плотвичка-Гимнастка. - Я и мои подруги готовы.
     - Тогда за дело!
     Было ясное  солнечное утро,  когда войско Великого Треххвоста подошло к
стенам Кораллового города.
     Первыми,   как  всегда,  приближение  врагов  заметили  Телескопы.  Они
круглосуточно  несли  дозор и пристально  следили  за  каждым подозрительным
движением. Так, еще с  рассвета они  заметили  необычное оживление  в скалах
вокруг  города.  Вскоре  оттуда  поднялся  отряд  Каракатиц  и  стремительно
удалился  навстречу  войску.  Защитники  города  не  знали,  что  Каракатицы
поспешили передать Лупибею сведения о готовящейся обороне.
     Развернувшись широким фронтом, двигались кровожадные Акулы.

     

     Впереди  всех,  чуть  пошевеливая  хвостом,   медленно  рассекала  воду
громадная Китовая  Акула, на которой восседал царевич Капелька, закованный в
перламутровый панцирь, с лицом,  закрытым серебристой кольчугой. Вокруг него
расположились  рыбы-военачальники -  Адмиралы, Генералы, Капитаны. Был  даже
один Кардинал.
     Рядом, то  обгоняя,  то отставая,  в  окружении личной охраны носился в
своей  карете  Лупибей.  Он  без  конца   выкрикивал  призывы   покончить  с
мятежниками.
     - После победы вы  будете пировать в городе три дня и три  ночи! - орал
он. - Город будет ваш!
     От  этих  обещаний  глаза  Акул наливались  кровью,  Крабы еще  быстрее
перебирали ногами. Кальмары  то  бледнели, то темнели  от жадности, а Медузы
усиленно накапливали яд.
     Каждая Акула  была окружена Лоцманами и Прилипалами, которые  суетились
изо всех сил. Лоцманы то и дело подплывали  к  Капитанам, чтобы сверить курс
своих  хозяек,  а  Прилипалы  нежно  щекотали  Акул  под плавниками. Все они
надеялись, что на пиру победителей им перепадут лакомые куски.
     Множество Крабов,  снятых с  мрачных скал, шли по дну сметая все живое.
Над ними молниеносно  проносились  Кальмары с развевающимися  щупальцами. Их
было так много, что казалось, будто надвигается сплошная туча из щупалец.
     Войско  встало  у   города,  и   от  него  отделилось   десять  больших
Акул-Молотов. Они выстроились вереницей, разогнались я помчались  к воротам,
намереваясь на ходу разбить их своими тяжелыми орудиями.
     По сигналу  Храброго Ерша ударила из амбразуры пушка. И тотчас туча Игл
вылетела из бойниц навстречу  Акулам. Но что это? Иглы  со звоном отлетают в
стороны, а Молоты все так же неудержимо и грозно мчатся дальше.
     Главнокомандующий понял, что кто-то проведал об их замысле, предупредил
врагов,  и  Молоты надели серебристые кольчуги. Точно: вот блестят чешуйки в
солнечных лучах. У него вырвалось проклятие.
     - Камни! - закричал он во все горло.
     И  едва  Молоты  приблизились  к  воротам, сверху обрушились тяжелейшие
глыбы, которые  таскали всю ночь жители на защитные выступы. Вот-вот попадут
Акулы под гранитные обломки и будут похоронены под ними. Это устрашит других
нападающих.
     Но  Молоты  резко свернули  в сторону, и  удар пропал  зря: камни  лишь
завалили ворота, но никто из врагов не пострадал.
     А  из  скал  лезли  Спруты. Они  принялись  деловито  разбирать  завал.
Пущенные в них остатки Игл не причинили вреда:
     Спруты тоже были надежно защищены кольчугами.
     - Эй, все сюда, к воротам!  - закричал главнокомандующий. -  Закроем их
своими телами!
     - Зачем телами? - раздался откуда-то сверху знакомый голос. - Разве нет
другого способа защиты?
     Осажденные  подняли  головы.  Сверху, откуда приходили солнечные  лучи,
быстро спускались двое.
     - Это Звездочет-Клоун! - крикнула громче всех Сабира.  Второго не  знал
никто.  Маленький,  стройный,  в  узкой  набедренной  повязке и  с небольшой
сумочкой  на  боку,  он скользил  рядом со  Звездочетом-Клоуном. Его большие
выразительные глаза с любопытством рассматривали окружающих.
     -  Зачем  же  своими  телами? -  повторил  мудрец,  опускаясь  рядом со
Смешинкой. - Бой только начался, и тела пригодятся нам...
     Он  крепко  обнял  девочку Смешинку, погладил  Сабиру,  поздоровался  с
Храбрым Ершом. Тот угрюмо рассматривал незнакомца :
     - Уж не лазутчик ли это Великого Треххвоста?
     - Нет, это мой друг  Каппа. Лазутчики не появляются в разгар битвы. Они
заранее выведывают тайны врагов... Кажется, именно это у вас и произошло.
     Храбрый Ерш кивнул:
     - Они разнюхали все, что мы говорили на совете!
     -  А где проходил совет? Ах,  в Большом зале  дворца?  Нужно было перед
советом   пошарить  по  углам,   помнится,   там  были   любимые   гнездышки
Дракончиков-шпиончиков...
     Полководцы Палтус  и  Тригла  наперебой  рассказывали  Звездочету,  как
расположилось войско вокруг города.
     - Значит,  там,  на Китовой Акуле, сам царевич? - мудрец переглянулся с
Каппой. - А нельзя  ли его оттуда выкрасть? Наверху я видел  трех Дельфинов.
Они сказали мне, что ждут задания...
     Но  главнокомандующий   уже  умчался   к   воротам,  на  ходу   отдавая
распоряжения. Там плотной стеной, приготовившись к смертному бою, стояло его
храброе  войско:  Ерши,  Ерши  полосатые,  Ерши-носари,  Ерши тихоокеанские,
Ерши-задиры, Ерши-попробуй-тронь. За ними теснились самые отчаянные  Ошибни,
Бычки, Рябчики, Кузовки. Гольцы.
     А по  другую  сторону ворот  завал из камней был уже разобран, и Молоты
снова  ринулись на штурм. Разгоняясь  с  громадной скоростью, они ударяли  в
ворота так, что раздавался треск. Створки подавались... и вдруг распахнулись
настежь.
     С  диким гиканьем,  пронзительными криками  вырвался из города  летучий
отряд, предводительствуемый самим главнокомандующим.

     

     Вооруженный двумя гимнотидами, он  поднырнул  под первую Акулу-Молот  и
полоснул ее так, что  она  тут же перевернулась кверху  брюхом. Вторая Акула
была  атакована тремя  Ершами-задирами.  Она взвыла от  ударов  и  бросилась
наутек. Остальные в панике повернули обратно.
     Со стены ударила пушка - сигнал к отступлению. И вовремя. К воротам уже
мчались Кальмары. Едва успел последний Ерш нырнуть в ворота, как створки  их
захлопнулись, придавив чье-то ретивое щупальце.
     Главнокомандующий торжествовал.
     -  Дали им как  следует, а?  -  поигрывал  он гимнотидами.  - Подумают,
прежде чем сунуться!
     Но в  ворота уже  с  треском ломились  Гигантские Кальмары. Зацепившись
крючками щупалец, они изо всех сил дергали и раскачивали створки.
     И  тут Храбрый Ерш  увидел странное шествие.  Ласточки,  Чернобровки  и
Черноспинки  несли   наполненные   желтоватой   жидкостью   раковины  Мидий.
Плотвички-Гимнастки катили колючих Морских Ежей. За ними двигались маленькие
Брызгуны и нахохлившиеся Крылатки. Все они поднимались к бойницам и занимали
там места.
     - Эй, кто приказал? - закричал Храбрый Ерш.
     - Это я, - сказала Смешинка. - Не приказала, а попросила.
     Храбрый Ерш вытаращил глаза  от  удивления: "мелюзга" готовилась к бою!
Они раскладывали свое "рукоделие" у бойниц и озабоченно поглядывали вниз.
     А  внизу  творилось  жуткое.  У  стен  копошились  Спруты.  Кальмары  и
Каракатицы стрелами  носились вокруг, выискивая малейшую  щель  и забрасывая
чернильные бомбы. Акулы ревели, разевая зубастые пасти и готовые ворваться в
город. Крабы карабкались вверх по стенам, царапая кораллы клешнями.
     Ласточки и Чернобровки  принялись бросать вниз, да Спрутов и Кальмаров,
маленькие   ракушки   с   желтоватой   жидкостью,   и   тотчас   раздавались
душераздирающие крики врагов.
     -  Что  это? -  ошеломленно спросил  Храбрый  Ерш. -  Что за невиданное
оружие?
     - Страшная  кислота  морских фиников,  которой они  прожигают  камни, -
ответили Ласточки. - Сегодня ночью все финики города дали нам свою кислоту.
     - Молодцы!  - расчувствовался  главнокомандующий. -  Вон сколько  урону
нанесли врагу! Жалко только, что кончилась кислота...
     - Ничего. Зато найдется другое.
     Заметив,  что смертоносные  раковины больше не  падают  сверху,  Акулы,
Кальмары и Осьминоги снова  пошли на приступ. Этого только и ждали Брызгуны.
Они  отламывали у  Ежей  длинные  иглы и подносили  к колючкам  Крылаток. На
концах колючек появлялись  вязкие  маленькие капли яда. Брызгуны снимали  яд
ежовой  иглой, и  как  только  в  бойнице  показывался "лаз  или  бок врага,
выстреливали с непостижимой быстротой и меткостью - ни одна игла не  пропала
даром!
     Едва отравленная игла вонзалась в  тело врага, он тут же  испускал дух.
Это  на некоторое время  охладило  пыл противников. Они отхлынули  подальше.
Тогда иглы полетели вниз  на  копошившихся  Спрутов.  Те моментально сменили
победный цвет на защитный и, слившись с камнями, стали уползать.
     - Смотрите, они заколебались!
     В стане Великого Треххвоста царила нерешительность. Изрядно потрепанные
Акулы уже не  хотели идти в бой. Крабы выжидали у стен.  Кальмары кружили  в
некотором отдалении. К ним подплыл на Китовой Акуле  царевич и  начал что-то
говорить, указывая на город.
     - Он призывает их атаковать ворота, - сказало Морское Ухо.
     - Пока он стоит во главе, на спасение надеяться нечего, - хмуро  сказал
Храбрый Ерш.
     - Все-таки нужно его выкрасть, - посоветовал Звездочет-Клоун.
     - А как?
     -  Если  бы  Дельфины  могли принимать  защитную  окраску так  же,  как
Осьминоги... - вздохнул Каппа...
     - Может быть, покрасим их под цвет моря? - предложил Звездочет-Клоун. -
Наберем побольше ярко-голубой краски...
     - Нет у нас такой краски, - Смешинка грустно переглянулась с Ласточкой.
- Осталась только пурпурная...
     - Много? - обрадовался Звездочет-Клоун. - Тогда чего же проще: покрасим
и Дельфинов, и море в пурпурный цвет'
     Тотчас  позвали  Дельфинов,  два  Бентозавра-носильщика приволокли  чан
пурпурной краски, полученной от раковин Мурексов. Пришел  неторопливый маляр
Менек со своими кистями из морских  перьев. Он обмакнул кисть в чан и провел
по боку Дельфина Сольдия. Бок сразу же стал ярко-красным.
     - Ой как красиво! - взвизгнули Чернобровка и Черноспинка.
     А зеленая Перепелка принялась шмыгать между чаном и Меньком так, что на
нее тоже попало несколько капель, и она запестрела пурпурными пятнами (с тех
пор она такой и осталась).
     - Кыш отсюда! - замахнулся на нее Менек. - Не мешай!
     Он выкрасил Дельфинов, а оставшуюся краску разлил  в  пустые  половинки
раковин, как приказал Звездочет-Клоун.
     После  этого у ворот были собраны все  рыбы-Листы, какие были в городе.
Каждая из них  взяла  раковину  с краской, ворота чуть  приоткрыли, и  Листы
стали выплывать и подниматься вверх. Со стороны казалось, что это сквозняком
выносит действительно попавшие невесть откуда в город листы - у каждой рыбки
даже маленький усик свисал вниз, словно черенок.
     Листы всплыли на поверхность и стали медленно двигаться к врагам. И как
раз в это время царевич вернулся  с большей частью Кальмаров и теперь спешно
выравнивал  фронт.  Морское  Ухо сообщило,  что царевич готовит новый штурм.
Теперь он  сам  поведет войско  в атаку. Его  Китовая Акула  будет  таранить
ворота.
     - Приготовить пушку! - приказал главнокомандующий. Пушкарь Омар забил в
ствол толстый  морской  огурец. Фронт Акул изогнулся  и  двинулся  к городу.
Впереди, выставив  страшное тупое  рыло, набирала скорость для удара Китовая
Акула. На широкой спине ее стоял царевич, вооруженный рыбой-Саблей.
     Раздался страшнейший удар, створки ворот разлетелись вдребезги. Но сами
ворота оказались  узковатыми для брюха Китовой Акулы:  она  застряла  в них,
беспомощно виляя хвостом.
     Пушка  гулко  выстрелила,  и  морской  огурец, перелетев  через Китовую
Акулу, попал прямо в глаз Лупибею, мчавшемуся на подмогу царевичу.
     -  Ай-яй-яй!  -  завопил  Спрут, хватаясь за  глаз.  К  нему  сразу  же
подскочил Хирург и  наложил  черную повязку.  А когда Лупибей открыл наконец
уцелевший глаз, ему показалось, что все море вокруг в крови.
     Но то была не кровь, а краска, которую вылили из раковин Листы, услышав
выстрел  пушки.  Войско остановилось в недоумении.  Откуда  кровь, уж  не из
Китовой  ли  Акулы?  Все  усиленно  принюхивались.  А  в  это  время  вверху
скользнули три красные тени  - Дельфины. Один рванул за хвост Китовую Акулу,
второй укусил за  плавник, а  третий схватил  царевича.  Тут же все Дельфины
разом взмыли вверх и перескочили через защитную стену в город.
     Заревев от боли, Китовая Акула с силой взмахнула хвостом и вырвалась из
плена. Этим сразу же воспользовался Лупибей.
     - Вперед! Ворота  открыты!  Все в бой! - заорал он, но поскольку сам не
двигался с места, то и все остальные стояли.
     - Трусы! - багровея, Лупибей тряс щупальцами. - Вперед, город наш!
     - А где царевич? - раздались голоса. - Его нет... Он погиб!
     - Мы возьмем город без него! Ворота открыты - город в нашей власти!
     Это подстегнуло нападающих. Они двинулись к воротам.
     - Полки резерва - в бой! Все на штурм! - надрывался Лупибей.
     А в это время Храбрый  Ерш поставил у ворот  свое войско для последнего
боя.
     -  Как  только покажется  первый  нападающий  - бросаемся  в  атаку!  -
наставлял он.
     Все ближе и ближе стена врагов...
     - Ну, кажется, пора, - сказала девочка Смешинка.
     -  Да,  пора,  -  ответили Ласточки,  Чернобровка и  Черноспинка, мышка
Альмина, Плотвичка-Гимнастка, Кузовок и Сабира. - Пора!
     В полной тишине забарабанил Крокер. Главнокомандующий, напрягшийся  для
последнего броска, оглянулся.¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

     Из Голубого дворца медленно выползал Великий Треххвост.

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
КТО БЫЛ ЗА ПРОЗРАЧНОЙ СТЕНОЙ

     Жуйдавись  медленно прохаживался  у  двери, закрывающей Темную трубу, и
тоскливо размышлял  о том, как несправедлива жизнь. Еще недавно каждый Спрут
получал четыре  обеда в  день и,  кроме того, мог  прийти на кухню,  выбрать
любое приглянувшееся ему блюдо. А тот, кто нес ночные дежурства, получал еще
дополнительный  обильный ужин. Теперь же, когда город  взбунтовался,  еды  в
замке не  осталось и каждому Спруту сократили норму до одного обеда  в день.
Да и что это за обеды? Повара тайком пожирают половину кушаний...
     "Что же дальше будет? - подумал с отчаянием Жуйдавись. - Так мы умрем с
голоду! Нет,  надо  обязательно отвоевать  проклятый  Коралловый город!"  Он
подтянул пояс на отощавшем животе и разозлился: "Скоро  мне  придется менять
свое имя! Оно звучит насмешкой".
     - Лапы вверх!  - вдруг раздался решительный голос, прервавший невеселые
мысли Жуйдавись.
     Он  с  удивлением   обернулся  и  увидел  встопорщенного  Бычка-цуцика,
наставившего на него громадный пистолет.
     -  Что? -  спросил  растерянно Жуйдавись, потянувшись одним щупальцем к
своему оружию.
     -  Лапы  вверх,  говорю!  -  еще  громче крикнул  Бычок-цуцик.  - Не то
стреляю! Ты окружен, так что лучше сдавайся!
     - Сдавайся - мрачно подтвердил кто-то сзади.
     - Сдавайся! - добавил голос справа.
     Жуйдавись  струхнул. Он  не  отводил вытаращенные  глаз  от  громадного
пистолета, и щупальца его медленно поднимались вверх, роняя  дубинки. Кто-то
обезоружил Спрута.
     - Стой здесь и молчи! Не то пристрелю!
     -  Поосторожнее  с  оруж-жием, -  прошипел  Спрут. -  Если этот большой
пистолет... выстрелит...
     - Не беспокойся, он не выстрелит! - звонко ответил Бычок-цуцик и бросил
что-то рядом со Спрутом.
     Тот  скосил  глаза  и с удивлением  увидел,  что  это  не  пистолет,  а
обыкновенный морской огурец. Какой позор!
     А  в  это  время позади лязгнул  тяжелый  запор,  и дверь распахнулась.
Оттуда  вышли  Смешинка,  Храбрый  Ерш,   Звездочет-Клоун,  Сабира,  царевич
Капелька с отцом Каппой и  стали обнимать неустрашимого Бычка-цуцика, смелую
Барабульку,  отважного  Бекасика.  Это  они,  услышав  из-за  двери  сигналы
Морского Уха, подкрались и обезоружили Спрута.
     - Молодцы! - одобрил Храбрый Ерш.
     - А что мы будем делать с ним?
     - Свяжем и бросим в Темную трубу.
     - Чем свяжем? - задумалась Смешинка. Храбрый Ерш захохотал:
     - Осьминога связать легче всего! Его же щупальцами Недолго думая, так и
сделали. Бросили  Жуйдавись в Темную  трубу, плотно  набив его  клюв  пучком
водорослей, чтобы не орал, и закрыли дверь.
     - Пусть посидит здесь, как мы сидели.
     А  в  это  время  в  большом   зале  Лупибей  разглагольствовал   перед
собравшимися  изможденными   жителями  подземелья   и  выстроенными   рядами
Спрутами.
     -  Наше войско временно отступило! Царевич  погиб  в бою.  Но  мы скоро
нанесем решающий удар! Мы победим!  -  Он повернулся к  прозрачной стене, за
которой с хмурым видом покачивался владыка.
     Все молчали. Владыка встрепенулся и озабоченно спросил:
     - Замок хорошо охраняют? Бунтовщики не ворвутся сюда?
     - Они  никогда не  осмелятся это  сделать!  Но даже если осмелятся... -
Лупибей  злобно ухмыльнулся, -  то  найдут здесь свой конец!  Смотрите, - он
указал  в  сторону  главного  коридора. -  Большой кипящий котел я  приказал
накрыть тонким настилом. Как только бунтовщики ворвутся сюда и приблизятся к
котлу, настил  провалится,  а  перед ним упадет решетка. Бунтовщики с налету
ударяются о решетку и сыплются в котел,
     Лупибей подал знак, и Спруты подвели  к  настилу несколько дрожавших от
страха Колюшек и Бобырей.
     - Эти изменники,  - указал на  них Лупибей, -  обвиняются  в  том,  что
подбивали слуг бежать из замка.
     Он повернулся к Спрутам:
     - Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы
каждый, кто  ступит  на него, сразу же падал в котел.  А потом  бросьте туда
изменников.
     Спруты захлопотали у настила.
     - Готово!
     Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.
     - Трус! Подлый предатель!
     Толпа  качнулась,  повернулась на  крик.  В  одном из боковых коридоров
стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.
     - Ты?! - Спрут побелел, потом пожелтел. - Но ведь ты...
     -  Убит, хочешь  сказать? - язвительно спросил царевич. - Но ты ошибся,
рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!
     -  Сынок! - радостно заголосил Великий Треххвост. -  Как я рад! Ты один
можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как  же ты
спасся?
     -  О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи  схватить  Лупибея,  как
предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.
     -  Врешь!  - затопал  щупальцами  Спрут.  -  Я  сражался  до  последней
возможности.  У  меня боевое ранение!  - Он тыкал  щупальцем в  перевязанный
глаз. - А вот где был ты? Как ты  спасся? - уцелевший глаз сверлил царевича.
- Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!
     Владыка растерянно посмотрел на Капельку.
     - Я не могу арестовать своего сына...
     - Какой он тебе сын! - презрительно махнул щупальцем Спрут.
     -  Молчи! - рявкнул Великий  Треххвост  так, что все  вздрогнули. - Еще
слово - и я прикажу схватить тебя! - И он взволнованно присвистнул.
     -  Меня схватить?  -  расхохотался начальник  стражи. - Как  бы не так!
Стража  подчиняется  только  мне! А твоему  пособнику, которого  ты именуешь
сыном, не удастся захватить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!
     - Как... как ты смеешь! - захлебнулся  от ярости владыка.  - Взять его!
Связать! Бросить в подземелье!
     Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который
презрительно отвернулся  от своего повелителя. Толпа в испуге замерла, глядя
на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь
разнести ее вдребезги.
     -  Ну, давай, давай,  -  ухмыльнулся  Спрут, косясь  на него. -  Выйди,
покажись, каков ты есть.
     Но   владыка,   наводивший   страх   одним   своим  видом,   застыл   в
нерешительности.  Это   показалось  толпе  очень  странным.  Зато   Лупибей,
выглядевший рядом с чудищем маленьким рачком, важно надулся.
     - Поняли, кто настоящий владыка моря? - обратился он к  толпе. - Это я,
великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит
- ну и пусть сидит.  Я  буду показывать его всем,  пусть видят, насколько  я
силен, что даже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не
за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!
     Он повернулся к царевичу.
     - А этого... бросьте в котел.
     - Попробуйте! - Капелька выхватил саблю.  -  Ну-ка, кто из твоих верных
слуг покажет свою храбрость?
     Лупибей,  позеленев, несколько мгновений смотрел  на него.  Потом почти
неслышно отдал приказание Лапшевникам.
     Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для облавы.
     - Беги! - закричали  в толпе. -  От сети не спасешься... Но Капелька не
стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и  взмахнул саблей. Завизжав,
тот  кинулся  наутек.  Но  тут  же  на  Капельку  набросились стоявшие рядом
Осьминоги.  Другие подтащили  сеть и  накрыли копошащийся  клубок. Осьминоги
отпрянули в стороны. Царевич остался лежать неподвижно. Потом он зашевелился
и сел. Осьминоги  торопливо  выползали из-под сети,  пугливо  оглядываясь на
царевича. Капелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.
     - Ага, попался!
     - Победа, ур-ра!
     - Нет,  - сказал  царевич. - Рано празднуете победу! Друзья, ко мне, на
помощь!
     - Я здесь! - ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре
Смешинку.
     В  толпе  пронесся   радостный  гул  приветствий.  "Смешинка,  Смешинка
вернулась!"
     - Я здесь! - и в следующем коридоре появился Звездочет-Клоун с Сабирой.
     - Я здесь! - вырос Каппа.
     -  Я  здесь,  не  трусь!   -   заорал  Храбрый  Ерш,  размахивая  двумя
гимнотидами.
     -  И  мы  здесь?  И мы! - показались  вооруженные  пистолетами-огурцами
Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик.
     Лупибей затравленно озирался, ежесекундно меняя цвет.
     - Стражники, тревога! Бунтовщики ворвались в замок' Лапшевники, ко мне!
- Он выслушал доклады тайных наблюдателей, и глаза его злорадно сверкнули. -
Ага, их совсем  мало! Вот  они, все  здесь! Это  же удача! Они  сами явились
сюда, чтобы мы бросили их в  котел! А после мы  спокойно  возьмем Коралловый
город. Вперед, хватайте их!
     Спруты  выстроились  двумя  плотными  шеренгами  и  пошли   на  горстку
смельчаков.
     В толпе слышался нарастающий шум, доносились отдельные выкрики.
     - Они  погибнут! Нужно их спасти... Они за  нас! Смешинка спасла нас от
Акулы Нелии.
     - Молчать! - заорал Лупибей, выкатывая единственный глаз.
     Тут раздался громкий голос Звездочета-Клоуна.
     - Да, мы пришли, чтобы биться  за  вас,  жители подземелья! Так давайте
прогоним Лупибея, ненавистных Спрутов и всех  других прихвостней. Нас много!
Вместе мы победим их!
     Он хотел сказать  еще  что-то,  но  прогремел  выстрел.  Пуля ударила в
Звезду, и она разлетелась на несколько разноцветных лучей.

     

     А  Лупибей, держа пистолет  дрожащим щупальцем, уже целился в Смешинку.
Храбрый Ерш мгновенно взмахнул гимнотидой - со свистом она  рассекла  воду и
выбила пистолет. Взвыв от боли, Лупибей бросился бежать.
     -  Все  на  Спрутов!  - выскочил какой-то Топырщик.  Толпа  вздыбилась.
Затрещали  выстрелы, в  ответ  взмыли камни,  обрушиваясь на каски  Спрутов,
круша их. Заклокотал громадный водоворот.
     -  А-а-оо! - пронзил  толпу  ужасающий  вой. На  миг  все  замерло. Это
Лупибей, убегая, ступил на предательский  настил  и рухнул в кипящий  котел.
Крик оборвался,  вверх поднялся  фонтан горячей  воды. Спруты, увидев гибель
своего начальника, кинулись врассыпную.
     - Долой угнетателей!
     В толпе метался Храбрый Ерш,  неистово размахивая гимнотидой. Осьминоги
при виде его шарахнулись в стороны.
     Вскоре  все  они  разбежались. Еще  не  веря  себе,  жители  подземелья
обнимались и плакали от радости.
     - А теперь поговорим с  тобой, - Храбрый  Ерш остановился  у прозрачной
стены.
     Все смотрели удивленно: насколько решительный  и неустрашимый вид был у
Храброго Ерша,  настолько растерянным и испуганным казался владыка. Он  чуть
слышно пробормотал:
     - О чем... поговорим?
     - О многом! Прежде всего о притеснениях в твоих владениях.
     - Я... никого не притеснял! Клянусь!  - заголосило чудище,  дрожа тремя
хвостами.
     И  странное  дело:  глядя  на  это  трясущееся  существо, никто уже  не
испытывал не только страха,  но  даже почтения, которое  ранее внушал своими
размерами и грозным видом владыка. Всем было противно и тяжело.
     - Да, сам ты, возможно, и не притеснял никого,  - сказал Храбрый Ерш, -
но по  твоим  приказам подчиненные угнетали и  обижали  жителей  подземелья,
чинили произвол в Коралловом городе.
     - Я  ничего не знаю!  - завопил владыка.  - Я не приказывал!  Это делал
Лупибей. Я только искал высшую справедливость...
     - Знаем мы твою справедливость, - сказала Смешинка.
     - Будем тебя судить! - решил Храбрый Ерш.
     - И  еще один вопрос, - выступил  вперед Капелька.  - По твоему приказу
меня  похитили  у родного отца,  -  он  указал на Каппу пруда  Тарусава, - и
опоили ядовитым зельем. Скажи, зачем ты это сделал?
     Великий Треххвост долго молчал.
     - Я  не верил  Лупибею, - наконец выдавил  он. - Мне  нужен  был верный
помощник,  который служил бы  не  за страх, а за совесть... Поэтому я назвал
тебя своим сыном.
     - А почему меня? Почему не какого-нибудь Ерша или Палтуса?
     - Потому что Ерш или Палтус имеют слишком обычный вид. Никто из жителей
моря не поверил бы в их царское происхождение. О твоей тайне не знал никто.
     - Кроме  Лупибея? -  вмешался  Звездочет-Клоун. - Который знал  также и
твою тайну...
     - Нет,  нет!  - испуганно  забормотал владыка. -  У  меня  нет  никакой
тайны... Я весь на виду!
     - Тогда выйди из-за прозрачной стены.
     - Не могу!
     - Почему?
     - Мне... вредно быть в обычной воде, сюда  подают чистую воду подземных
родников.
     - Неправда! - гневно прервал его Звездочет-Клоун. - Ты...
     Но тут  под ликующие  крики  толпы появились носильщики Бентозавры. Они
медленно несли какой-то мешок, и хотя мешок был очень большим, казалось, что
носильщикам совсем не тяжело.
     -   Сокровище!   Главное   сокровище  Великого  Треххвоста!  -  кричали
сопровождающие их убиральщики Топырщики, мусорщики Бобыри, поварята Ошибни.
     Мешок водрузили посреди зала, и один из Бентозавров стал рассказывать:
     - Однажды глубокой ночью нас поднял Лупибей  и  приказал перенести этот
мешок от ворот замка  в самый  глубокий и тайный грот, а потом завалить  его
камнями.  "И  если  кто  из  вас  проговорится о главном сокровище  Великого
Треххвоста, - пригрозил Лупибей, когда мы закончили работу, - мои Лапшевники
сразу же узнают, и тогда  всех Бентозавров я отправлю в морские  пещеры!" Мы
молчали  до  сегодняшнего дня. Но теперь нет над  нами ни Спрутов, ни власти
Великого  Треххвоста.  Девочка Смешинка и  ее друзья  принесли нам  желанную
свободу. И мы дарим это сокровище нашим избавителям.
     - Правильно!  Правильно!  - закричали  вокруг. - Нет,  - раздался вдруг
голос, и все замолчали. Это говорил Звездочет-Клоун. -  Нет, друзья! Свободу
вы завоевали сами. Это сокровище принадлежит вам по праву.
     Среди  присутствующих начался  спор.  Одни  говорили,  что нужно отдать
мешок Смешинке  и  ее друзьям, другие  предлагали  разделить  его содержимое
поровну между  всеми жителями подземелья:. Конец спорам положил Храбрый Ерш.
Он ловко разрубил гимнотидой завязки мешка, и по залу разлилось удивительное
сияние. Оно погасило тусклые лучи Офиур и Ночесветок, высветлило все мрачные
закоулки замка. А самое  главное - на душе у каждого жителя замка  стало так
легко-легко, радостно и весело!
     -  Ведь  это  же  украденные  у людей  веселье и  радость!  -  закричал
Звездочет-Клоун, увидев сверкающие зернышки. - Это бесценное сокровище!
     Какой-то малыш Ошибень придвинулся  к  мешку,  ненароком проглотил одно
зернышко  и  вдруг  засмеялся чудным  серебристым смехом.  Никто  никогда не
слышал, чтобы вечно  забитые испуганные Ошибни так смеялись. Да они и вообще
никогда не смеялись!
     К мешку  потянулись  жители замка, и вскоре  вокруг закипел  водоворот.
Сверкающие зернышки  облачком взлетали вверх,  и  кто пробовал  их,  начинал
смеяться и веселиться.
     -  Стойте!  Погодите!  -  раздался  вдруг  голос  Звездочета-Клоуна.  -
Сокровище должно быть возвращено людям!
     Толпа тут же  отхлынула. И все увидели,  что мешок  по-прежнему полон и
даже стал как будто больше!
     - Он не уменьшается,  -  крикнул кто-то удивленно.  А Смешинка радостно
говорила:
     -  Берите,  берите  все,  кто  хочет!  -   И  с  упреком  обратилась  к
Звездочету-Клоуну. - Разве  ты не знаешь, что смех никогда не убывает,  если
он от души и его разделяют? Разделенное горе -  полгоря, разделенная радость
- вдвойне радость!
     - Посмотрите! -  раздался  вдруг  голос  Храброго Ерша.-  Каков Великий
Треххвост!
     О владыке  забыли.  Но тут  все взоры устремились на прозрачную  стену.
Происходило  удивительное:  грозное чудище,  дрожа,  уменьшалось  на глазах.
Нижняя челюсть его отвисла, глаза растерянно бегали.
     - Н-не  смейтесь!  - жалобно визжал он. - От вашего смеха я теряю силы,
мне страшно. Не смейте... смеяться...
     - Не смейте смеяться! - подхватил Храбрый Ерш.  - Он приказывает нам не
смеяться! Ха-ха-ха!
     И все расхохотались вслед за ним. Великий Треххвост был так смешон, что
никто  не мог удержаться  от хохота.  Раскаты смеха все нарастали, и наконец
достигли громовой силы.  И тогда дрогнула, казалось, несокрушимая прозрачная
стена. Раковины-плакуны, из которых она была сделана, рассыпались на глазах.
Миг - и тысячи раковин обрушились вниз буйным водопадом.
     - Берегись! - крикнул кто-то.
     Но водопад  улегся  внизу высоким  сверкающим валом,  никого не  задев.
Открылся небольшой уютный грот, в котором никого не было.
     Великий Треххвост исчез бесследно!
     - Сбежал? - ахнул Храбрый Ерш.
     - Нет, не сбежал, - ответил  уверенно Звездочет-Клоун. -  Вот он, перед
вами.
     В гроте металась маленькая странная рыбка и что-то тоненько пищала.
     -  Знакомьтесь!  - провозгласил  мудрец.  -  Великий  Треххвост,  он же
владыка моря и повелитель всех живущих в нем - собственной персоной!
     Все онемели. Даже закаленный Храбрый  Ерш так и застыл с открытым ртом,
во все глаза глядя на неизвестную рыбку.
     - Это же Свистулька! - крикнул кто-то в толпе.
     - Она самая  - Свистулька;-  невозмутимо продолжал  Звездочет-Клоун.  -
Только  вот  эта  выпуклая  увеличивающая стена  делала ее такой  громадной.
Посмотрите: та же длинная пасть, те же выпученные бессмысленные глаза, те же
три хвоста, точнее,  хвостика... Представьте все это в  громадных размерах -
будет Великий Треххвост.
     А Свистулька  мелко дрожала,  забившись  в  угол, и жалобно смотрела на
всех испуганными глазами.
     -  Я  не  виновата!  -  тоненько  пищала  она.-  Это  все  Лупибей!  Он
подстроил... Приказал возвести прозрачную стену, а  потом запер меня за ней.
По  сторонам  укрепил  раковины,  усиливающие голос. И велел мне  изображать
Великого Треххвоста, владыку моря. Того, кто  не боялся Лупибея, он приводил
сюда  и показывал  меня. Все пугались и начинали его слушаться...  А потом и
мне захотелось командовать. Лупибей страшно злился. Только он ничего не  мог
поделать.  Если бы разоблачил меня, то и его никто не стал бы слушаться. Вот
он и терпел... До сегодняшнего дня.
     - Но  как ты, Звездочет-Клоун, узнал  о  тайне  Великого Трех...  тьфу!
Этого  прохвоста? -  удивился  Храбрый Ерш. - Ведь все  видели его  -  и  не
догадывались...
     Звездочет-Клоун улыбнулся.
     -  Я очень внимательно рассматривал  Великого Треххвоста и меня удивило
его сходство  с обыкновенной  Свистулькой. Потом  я  увидел на его обеденном
столе  гигантскую недоеденную  креветку  и спросил  повара Тунца, есть ли на
кухне  большие  креветки.  Он  сказал,  что   нет  и  не  было.  Владыка  ел
обыкновенные,  даже  мелкие креветки.  Итак, сказал я себе, на столе рядом с
Великим  Треххвостом тоже  лежала  мелкая  креветка, но казалась гигантской,
значит, и сам владыка только казался, но не был таким  громадным. И тогда  я
понял, что увеличивает его прозрачная выпуклая стена.
     - Почему же ты нам не сказал ничего? - спросила Смешинка.
     -  Если бы  я высказал тогда свою догадку, Лапшевники тотчас донесли бы
Лупибею и он  моментально уничтожил бы меня, чтобы скрыть тайну. Я не открыл
ее даже  Сабире. Милая, самоотверженная Сабира! Ты спасла меня от  смерти, а
сама погибла...
     - Я жива! - послышался тоненький голосок. -  Я жива! Я  жива!  - словно
эхо раздавалось с разных сторон.
     Все  расступились  и увидели,  что  из  лучей  выросло  несколько Звезд
разного цвета.
     - Вот это да! А где же среди вас моя подруга, та, единственная Сабира?
     -  Я!  Я!  Я!  -  закричали одновременно  все Звезды.  -  Я  та  самая,
единственная Сабира. Я твоя подруга.
     -  Здорово! -  обрадовался  мудрец. - Теперь  у  меня  несколько подруг
вместо одной. А что будем делать со Свистулькой?
     - Судить ее! - закричали все вокруг.
     -  Не нужно  меня  судить!  -  взвизгнула  Свистулька.  -  Я  буду  вам
служить... Я никогда не буду делать зла!
     - Потому что не сможешь, - сказал Звездочет-Клоун. А  Храбрый Ерш веско
добавил:
     - И не позволим!
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤

¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤
Молодец!!!!! Так держать!!!!! За такое поднимаю тебе карму!!!!!
¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤¤¤¤¤¤♥¤¤¤¤¤